Прощание Киева со святыми мощами преподобной Евфросинии. 19–22 апреля Киев задолго до Святой Пасхи был предупрежден о предстоящей разлуке с преподобной, а потому многие киевляне еще в Великом посту поспешили припасть к раке Полоцкой княжны и попрощаться с ее святыми мощами. Тогда же множество богомольцев и из других городов и сел стекалось в Киево-Печерскую Лавру поклониться игумении Полоцкой. С глубоким умилением и благоговением верующие прикладывались к святыне, многие с грустью помышляли о том, что это, может быть, в последний раз. Особенно трогательным было прощание киевлян с преподобной Евфросинией на Светлой Пасхальной седмице. В те дни, казалось, что религиозная жизнь Киева сосредоточилась исключительно в Лавре, у мощей святой княжны. Прощальные Торжества начались с вечера 19 апреля. В тот день в Благовещенском храмеДальних пещер, где более семисот лет пребывали мощи преподобной Евфросинии, Преосвященным Иннокентием (Ястребовым), епископом Каневским, было совершено всенощное бдение, а на следующий день – Божественная Литургия. Благовещенский пещерный храм крайне тесен, поэтому на богослужение было допущено самое ограниченное число богомольцев. В одиннадцать часов дня закончилась Литургия. Епископ Иннокентий благословил начало молебна, во время которого в пещерный храм внесли новую кипарисовую раку. [Речь идет о кипарисовом гробе, изготовленном братией Лавры для перенесения мощей преподобной из Киева в Полоцк.] В нее Преосвященным Иннокентием были переложены мощи святой княжны. Братия Киево-Печерской Лавры, скорбя о лишении святыни, для утешения своего оставила на прежнем месте гробницу с частицей мощей игумении Полоцкой. Эта рака служит постоянным напоминанием о том, что в Дальних пещерах преподобная Евфросиния пребывала более семисот лет (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 3–5).
Гробница преподобной княжны Евфросинии находилась в Дальних пещерах Лавры в нише, с правой стороны древнейшего подземного храма в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Она представляла собой обыкновенный гроб с крышкой длиной около 2 аршин [ок. 143 см] и шириной 12 вершков [53 см]; в изголовье шириной – 15 вершков [ок. 67 см] и в ногах – 9 вершков [ок. 40 см]. Рака была сделана из кипариса, частью выкрашенного красной краской и лакированного. Внутри гробница и крышка были обиты красной шелковой материей с цветами, а с той стороны, где прикладывались к мощам, – гладким цинковым листом. На крышке раки, весь день открытой и только на ночь закрываемой, во всю длину ее была прикреплена серебряная доска шириной в 5 вершков [22 см] и длиной в 1,5 аршина [ок. 107 см] с двумя надписями по краям и тремя чеканными барельефами. Это были изображения перенесения святых мощей преподобной княжны из Иерусалима в Киев. На первом, с левой стороны доски, – шествующие перед гробницей шесть монахов в церковных облачениях и миряне в русских национальных одеждах с большим крестом, со свечами и хоругвями. На втором представлено несение самой гробницы со святыми мощами десятью носильщиками, среди которых были женщины в длинных боярских русских нарядах, а перед гробницей – два монаха со свечами. На третьем изображении – шествие епископа в облачении и митре, а за ним – церковная свита со свечами и хоругвями. Чеканная надпись с левой стороны доски гласила: «Приложил сию дщицу многоцелебныя святыя угодницы Божией, Евфросиньи, княжны Полоцкой, мощам, почивающим в Киево-Печерском монастыре. Михайла Ушаков. 1782 года». С правой стороны доски надпись: «Во славу Господа Вседержителя, Бога Отца нашего, подающаго вся благая, в честь Его угодницы, преподобной матери нашей Евфросиньи, княжны Полоцкой». В изголовье раки на стене висел в киоте поясной образ святой Евфросинии с лампадой перед ним. Другой образ княжны был выполнен рядом в виде фрески. На обоих изображениях преподобная была представлена пожилой, со строгими чертами лица, в монашеском одеянии. Фреска была гораздо древнее иконы. В гробнице преподобная покоилась в черной монашеской схиме, в красных бархатных тапочках, вышитых золотом, под красным шелковым покрывалом. Лик ее был покрыт раззолоченной парчой (По материалам статьи В. Птицына «Гробница преподобной княжны Полоцкой Евфросинии в Киево-Печерской Лавре» (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1909. № 42. С. 817–818).
С глубоким благоговением и со слезами печали на глазах иноки вместе с епископом Иннокентием вынесли святые мощи из Дальних пещер и поставили на некоторое время в нижнем притворе. Хотя монахи уже успели привыкнуть к мысли о лишении святыни, однако в те минуты, когда им самим пришлось принять участие в ее изнесении, чувство скорби проявилось с особой силой. В то время как совершалось переложение мощей и их перенесение из пещер в нижний притвор, в верхнем притворе Дальних пещер собирались для участия в крестном ходе священноиноки во главе со священноархимандритом Лавры Флавианом (Городецким), митрополитом Киевским и Галицким. Уже прибыли епископ Полоцкий Серафим (Мещеряков), епископ Чигиринский Павел (Преображенский), епископ Уманский Феодосий (Олтаржевский), епископ Черкасский Назарий (Блинов). Все духовенство в белых облачениях, с зажженными свечами ожидало перенесения святых мощей из нижнего притвора в верхний. Несколько минут прошло в полной тишине. И вдруг послышалось едва уловимое пение, которое постепенно становилось все громче и громче. Наконец ясно можно было различить слова: «Преподобная мати наша Евфросиние, моли Бога о нас». Это пели лаврские певчие, поднимаясь по лестнице. Сонм священнослужителей устремил свои взоры вниз, так как все горели желанием увидеть святыню. Вот показались полоцкие монахини, за ними – большой образ преподобной, на котором святая была изображена во весь рост с игуменским посохом. Очевидцы этого события так описывали свои впечатления: «При первом взгляде на образ как-то невольно забываешь себя, кажется, будто сама преподобная игумения, восстав из гроба, торжественно восходит по лестнице из Дальних пещер, опираясь на посох. И только когда несколько придешь в себя, начинаешь понимать, что ты видишь икону, а святая Евфросиния, ее мощи, сокрыты в раке, которую несут на своих плечах священнослужители». По установлении святых мощей на приготовленном для этого столе митрополит совершил каждение перед ними и затем благословил начало молебствия. Рака с мощами была изнесена из притвора во двор на руках архипастырей и архимандритов. Увидев преподобную княжну, покидавшую пещеры, народ, в благоговейном молчании терпеливо ожидавший появления святыни, не смог сдержать себя. Громкий вздох вырвался из груди каждого. Все стали осенять себя крестным знамением, повторяя за церковным хором молитву: «Преподобная мати наша Евфросиние, моли Бога о нас». Рака со святыней вскоре была установлена на особые носилки с балдахином и при пении молебна крестным ходом, проходившим между рядами войск, оркестры которых исполняли гимн «Коль славен», перенесена в Великую Лаврскую церковь. Это священное шествие преподобной по внутренним улицам Лавры в сопровождении целого собора иноков было в высшей степени торжественным и умилительным. Трудно в нескольких словах передать все прочувствованное и пережитое тогда. То восторженная радость наполняла душу, то тяжелая скорбь от разлуки со святой княжной стесняла грудь. Хотелось в те минуты плакать и плакать и в слезах излить все, что переживало сердце. Состояние души православного киевлянина при прощании с мощами преподобной Евфросинии очень живо передал в своей проповеди киевский епархиальный миссионер священник Михаил Митроцкий, обратившийся со словом утешения к жителям Киева с амвона Великой Лаврской церкви: «Итак, продолжительный спор двух древних городов из-за чести хранить у себя мощи преподобной Евфросинии закончился. Ныне – последние дни пребывания в Киеве св. мощей Преподобной княжны Полоцкой. Скорбит Лавра, славная сонмом святых, нетленно почивающих в пещерах, совершая прощальное поклонение пред мощами Преподобной. Скорбит и Киев, слава и величие котораго в народе покоится на скрытых во мраке пещерном светильниках мира. Скорбь естественно возникает и у каждаго благочестиваго киевлянина при прощании с Преподобной. Но скорбь эта, по мере проникновения в глубокий смысл перенесения св. мощей преподобной Евфросинии на место прижизненных подвигов ея, сменяется другим чувством, которое, если ее совершенно и не вытесняет, то в значительной степени ослабляет. Вспоминается одно обстоятельство из жизни Преподобной. Спустя некоторое время после принятия монашества преподобная Евфросиния с целью достигнуть большаго совершенства духовнаго пожелала, по примеру древних благочестивых дев Иерусалимских, поселиться в придельной комнатке при Полоцкой княжеской великой церкви в честь Св. Софии. Полоцкий епископ, видя святую ея жизнь, благословил благочестивое стремление ея сердца. Как ангел Божий жила Преподобная в этой комнатке при храме, проводя дни и ночи в непрестанной молитве; и, как сияет солнце во вселенной, так сияла жизнь ея пред всеми жителями Полоцкаго края. Казалось, это место, избранное самой Преподобной, было как нельзя более удобным для ея духовных подвигов. Здесь была сосредоточена жизнь всего Полоцкаго удела, здесь всегда было много народа, который рекою устремлялся в великую княжескую церковь и, естественно, в жизни св. княжны мог прочитать для себя много поучительнаго. Но Богу угодно было, избрав преподобную Евфросинию орудием спасения для дев, желавших посвятить себя Ему всецело, переселить ее на более уединенное и глухое место, более сокрытое от взоров людских. Однажды ночью, после усиленной молитвы, преподобная Евфросиния увидела во сне Ангела Божия, который, взяв ее за руку, повел ее за город к уединенному и глухому месту, называвшемуся Сельцем (где был летний дом епископа Полоцкаго с малым деревянным храмом в честь Спаса), и сказал ей: “Подобает тебе здесь пребывать, потому что Бог через тебя на этом месте многих приведет ко спасению”. Подобное же видение было и епископу Полоцкому Илии. Ему также явился Ангел Божий и сказал: “Веди рабу Божию Евфросинию к церкви Св. Спаса на Сельце и посели ее при той церкви, чтобы устроила там обитель посвятивших себя Богу дев, которых Он спасет чрез рабу Свою”. Это обстоятельство из жизни преподобной Евфросинии невольно приковывает к себе наше внимание ныне, когда мы совершаем прощальныя торжества в честь Преподобной. Казалось, где могло бы быть более удобное место для хранения мощей преп. Евфросинии, княжны Полоцкой, как не у нас, в Киеве! Здесь Иерусалим земли русской, сюда стекаются богомольцы со всех концов России, отсюда, следовательно, и слава о подвигах и жизни Преподобной может разноситься во все стороны. Но Бог судил иначе. Избрав ее орудием спасения, укрепления в вере и утешения жителей Полоцкой страны, Господь повелевает ей оставить многолюдный и славный Киев с его великой Лаврой и переселиться в скромный монастырь в отдаленном и уединенном Полоцке. “Подобает тебе здесь пребывать, потому что Бог через тебя на этом месте многих приведет ко спасению”, – как бы снова слышит сегодня преп. Евфросиния голос, призывающий ее в то же самое место, которое указано ей было некогда Ангелом. Уверенность, что не без благой воли Божией, все устраивающей к общей пользе и спасению, совершается ныне торжество перенесения мощей преп. Евфросинии из Киева в Полоцк, заставляет нас безропотно перенести скорбь разлуки с Преподобной. “Не потому ухожу от вас, что хочу оставить вас, – как бы так нам говорит на прощание преп. Евфросиния, – но потому, что хочу спасти близких и родных мне жителей моего удела Полоцкаго. Хочу разделить с народом моим его скорбь, его страдания, его невыносимое положение. Хочу напомнить им о былой их славе и могуществе, об их родстве с великим русским народом, об их исконной принадлежности к православной вере и тем укрепить их в тяжелой борьбе с теми, кто посягает на их веру, язык, обычаи. Вас же, иноков и киевлян, крепких духом и верою, я поручаю руководству святых, которые здесь остаются. Прости, Лавра святая! Прости, собор святых, нетленно почивающих в пещерах! Прости, сонм иноков смиренных, благоговейных стражей гроба моего! Прости, Киев, колыбель св. Православия! Простите, тьмы богомольцев усердных, рекою устремляющихся в обитель святую!” Более 700 лет прошло с тех пор, как преп. Евфросиния оставила свой Полоцкий удел. Много перемен произошло на Руси святой. Непрерывныя бедствия народныя наложили свой отпечаток на лицо Западной Руси. Поблекла слава древняго удела Полоцкаго. Волна латино-польскаго влияния сокрушила не одну твердыню православной веры. Даже тот монастырь, который основала и в котором жила и подвизалась Преподобная, оказался в руках врагов православия и русскаго народа и превращен был в латинский костел. Было время, когда казалось, что край Полоцкий навсегда потерян для Православной Церкви. Однако ни гонения и преследования, ни другия страшныя бедствия не могли убить в корне у жителей Полоцкаго края любви к православной вере и сознания их единства с великим русским народом. Получив возможность с присоединением к России открыто возстановить у себя православную веру, жители Полоцкаго края, хотя и не усмотрели в своих рядах многих русских родов, однако нисколько не пали духом. Они ревностно выступили на защиту св. веры и поныне доблестно ее защищают, глубоко веря, что наступит, наконец, то время, когда, согласно обещанию, вернется к ним их Преподобная княжна и принесет с собою подкрепление и утешение. Ныне уже достигла Полоцка весть, что к ним идет их Преподобная княжна. С необыкновенною радостью, с необыкновенным подъемом религиознаго чувства жители Полоцкаго края готовят ей встречу. Радуйтесь, небеса, и веселись, земля, и восклицайте, горы, от радости; ибо утешил Господь народ Свой и помиловал страдальцев Своих (Ис. 49, 13), – так готовы восклицать они вместе с пророком Исаиею, усматривая в возвращении в Полоцк преп. Евфросинии зарю новой лучшей жизни. Не можем отнестись безучастно к этой радости и мы, киевляне. Перенесение мощей преп. Евфросинии из Киева в Полоцк не есть лишь торжество для Полоцкаго края: оно есть торжество и для всей Западной Руси. Долг христианской братской любви и то великое значение, какое всегда имел Киев в жизни Западно-Русскаго края, побуждают нас объединиться с Северо-Западом в одном общем чувстве духовнаго ликования. Глубокое единение Северо-Запада России с Юго-Западом, являясь отличительным признаком многовековой истории нашего края, было вместе с тем и могучим оплотом против всех вражеских натисков. Нынешнее торжественное шествие преп. Евфросинии из Киева в дальний Полоцк, укрепляя еще более это духовное единение, является вместе с тем залогом, что оно и впредь будет крепнуть. Не будем своею скорбью о лишении святыни омрачать общаго торжества! Пусть волна народнаго благочестия и национальнаго самосознания, поднявшись от высот киевских, достигнет пределов Полоцких и в своем стремительном течении сокрушит все то, что создала рука вражеская на погибель Церкви православной и народа русскаго! Гряди, Преподобная, во свой удел Полоцкий! Поведай жителям этой страны о их вековой принадлежности к Церкви православной и русскому народу. Возврати своей стране былую славу, Церкви – мощь и силу, народу – мир и тишину. Вразуми заблудших, обрати отпавших, утверди колеблющихся и укрепи ослабевших. За всех же непрестанно молись своему Жениху Небесному – Господу нашему Иисусу Христу. Не забывай в молитвах и сынов древлепрестольнаго Киева, с любовию ныне целующих твои святыя мощи». Почти двое суток пребывали честные мощи преподобной Евфросинии в Великой церкви Киево-Печерской Лавры, и в течение всего этого времени, днем и ночью, исключая лишь часы богослужений, киевляне и паломники в великом множестве прикладывались к святыне (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 5–14). 20–21 апреля всенощное бдение и Божественную Литургию в Великой церкви совершали Преосвященные Серафим, епископ Полоцкий, и Иннокентий, епископ Каневский, в сослужении великого собора духовенства вместе с прибывшими из Полоцкой епархии архимандритом Маркова монастыря Пантелеимоном (Рожновским), витебским кафедральным протоиереем Алексием Матюшенским, председателем Полоцкого Евфросиниевского Братства протоиереем Михаилом Дубровским, священником Полоцкого Спасо-Евфросиниевского монастыря Николаем Черепниным, священником Витебской Воскресенской на Заручевьи церкви Павлом Гальковским. По монастырскому уставу участие в богослужении белого духовенства не допускалось. Но на этот раз для священников Полоцкой епархии было сделано исключение, ввиду особой для них важности события (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 7). По окончании Божественной Литургии 21 апреля отслужили молебен.На богослужениях в этот день присутствовал Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович. Прислав на Торжества своего представителя, Государь Император Николай II доставил киевлянам великое утешение, и они, движимые чувством глубокой благодарности, особенно усердно просили в эти дни преподобную княжну, чтобы она укрепила и утешила верховного защитника и покровителя Церкви. Высокопреосвященный Флавиан на молитвенную память об этих великих днях в жизни России благословил Государя Императора иконой преподобной Евфросинии. Несколько дней спустя от Великого Князя Константина Константиновича, через которого икона была вручена Царю, митрополит получил следующую телеграмму: «Его Величество повелел мне очень поблагодарить Вас, Владыко, за Ваше благословение – икону Преподобной княжны Евфросинии Полоцкой, сегодня мною представленную Государю Императору. Константин». В шесть часов вечера в Великой Лаврской церкви началось праздничное всенощное бдение. Литию совершал митрополит Флавиан с собором архимандритов и иеромонахов. На полиелей выходили все прибывшие на Торжество архиереи: епископ Полоцкий Серафим, епископ Чигиринский Павел, епископ Уманский Феодосий, епископ Каневский Иннокентий, епископ Черкасский Назарий. Во время пения Пасхального канона митрополит Флавиан и все принимавшие участие в богослужении епископы помазывали молящихся освященным елеем (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 14–15). Всенощное бдение продолжалось до десяти часов вечера. На нем присутствовали киевский генерал-губернатор Ф. Ф. Трепов, высшие чины военного и гражданского ведомств, представители Витебского и Полоцкого Братств. Последние в этот день перед началом богослужения вместе с духовенством Полоцкой епархии, игуменией Спасо-Евфросиниевского монастыря Иларионой, а также начальницей женского Евфросиниевского училища монахиней Ниной (Боянус) были представлены епископом Серафимом Высокопреосвященному Флавиану в митрополичьих покоях. В течение всенощного бдения и после него происходило непрерывное поклонение святым мощам, затянувшееся до поздней ночи (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 7–8). 22 апреля Божественную Литургию в Великой церкви совершал митрополит Флавиан в сослужении епископов Серафима и Феодосия. На Литургии присутствовали Великий Князь Константин Константинович, все высшие представители военной и гражданской администрации, множество молящихся.Во время запричастна протоиереем Феодором Титовым была произнесена проповедь(Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 15–16):«…Возрадуемся и возвеселимся все мы в нынешнюю минуту ради Полоцка, русских православных жителей его и всего того края. Это наш русский, близкий, дорогой и родной нам по крови и по вере край. Долго, очень долго он томился в иноземном и иноверном пленении. Изстрадалось русское сердце людей того края, не утративших под гнетом вековых испытаний любви к святому Православию и ко всему родному русскому. Они жаждут утешения, ободрения и укрепления. И вот Господь посылает им Свою великую милость, как награду за их терпение во время многовековых страданий и за верность их православию. К ним грядет ныне своим нетленным телом та, которая является живою свидетельницею того, что Полоцкий край есть край древлерусский и православный. Возрадуемся вместе с ними и мы и от полноты любящаго братскаго русскаго сердца воскликнем: “Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь!” Гряди же, святая преподобная мати игумения и княжна Евфросиние, в свой путь, уготованный тебе Промыслом Божиим! Гряди, преподобная мати, на радость и утешение русских православных людей всего нашего края! Любящим сердцем своим мы будем благоговейно сопровождать тебя в твоем победном шествии. Сей путь, по мысли и вере нашей, есть продолжение твоего шествия из далекой Палестины в твой родной край. Наш град и сия святая обитель по устроению Промысла Божия послужили местом только для временнаго упокоения здесь твоего честнаго тела. Оставляя ныне нас видимо – нетленным своим телом, не оставь нас, преподобная мати Евфросиние, своим молитвенным покровом. Своим мощным предстательством и ходатайством пред престолом Божиим сохрани и помилуй нашего Благочестивейшаго Царя, яко перваго сына св. Православной Русской Церкви, всю русскую землю, град наш и сию святую обитель и спаси нас. Аминь!»(Титов Ф. И., прот. Слово в Четверток Пасхальной седмицы и в день изнесения мощей преподобной Евфросинии, игумении и княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк // Труды Киевской Духовной Академии. 1910. С. 199–200). В этот день с десяти часов утра по обеим сторонам пути от Лавры до пристани, у которой стоял пароход, приготовленный для следования с мощами по Днепру, расположились войска киевского гарнизона. Около полудня закончилась Литургия, и тотчас же начался молебен, во время которого рака со святыней на руках епископов, архимандритов и прочего духовенства была изнесена из Великой церкви и обнесена вокруг нее. Величественная процессия вышла из святых врат Лавры в двенадцать часов дня. Раку со святыми мощами поставили на носилки, которые подняли на свои плечи священнослужители. Затем торжественное шествие направилось к пристани. Участники крестного хода выстроились в следующем порядке: 1) в начале шел диакон Владимирского собора; 2) послушник с фонарем; 3) лаврский иеродиакон с запрестольным крестом; 4) по два в ряд следовали псаломщики с хоругвями, облаченные в стихари; 5) патриотические организации Киева несли знамена; 6) по четыре в ряд шли псаломщики и монастырские клирошане; 7) по четыре в ряд следовали братчики Киевского Владимирского Братства с иконой святого князя Владимира, принесенной в дар Полоцкому монастырю (накануне Братством была издана брошюра «Памяти преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой: К торжественному перенесению св. мощей преподобной Евфросинии из Киево-Печерской Лавры в Спасо-Евфросиниевский женский монастырь»); 8) за братчиками послушники Лавры несли хоругви; 9) по четыре в ряд следовали монахини Киево-Покровского, Флоровского и других монастырей с иконами Божией Матери «Казанская» и Покрова, предназначенными в дар Спасо-Евфросиниевской обители; 10) шли хоры певчих;11) за ними по два в ряд – священнослужители: диаконы, иеродиаконы, протоиереи, иеромонахи и архимандриты. Они держали иконы святых Архистратига Михаила, великомученицы Варвары и Киево-Печерских преподобных, список чудотворного образа Успения Божией Матери, напрестольный крест и Евангелие. Архимандриты несли на плечах раку с мощами преподобной Евфросинии, осеняемую по углам четырьмя рипидами и окруженную иеродиаконами со свечами и кадильницами. За святыми мощами следовали: епископ Черкасский Назарий, епископ Каневский Иннокентий, епископ Уманский Феодосий, епископ Чигиринский Павел и епископ Полоцкий Серафим, а за ними – иподиаконы, а также митрополичьи крестоносец и свещеносец. Процессию возглавлял Высокопреосвященный Флавиан. За ним шли лаврский архидиакон и протодиакон Софийского собора М. Быстров, а рядом – митрополичий жезлоносец и иеродиакон со святой водой и кропилом. Далее следовал Великий Князь Константин Константинович, за ним шли представители правительственных, общественных и сословных учреждений. Крестный ход замыкали роты Владимирского кадетского корпуса и Киевского военного училища, за которыми следовало множество народа. Торжественно шествовала преподобная Евфросиния по Киеву, слыша умилительное церковное пение и принимая знаки благоговейного почитания от христолюбивого воинства. Первая остановка крестного хода была сделана у Никольского монастыря, где отслужили молебен. Следующие остановки шествия совершались в Липках у приходской Александро-Невской церкви, у часовни Никольского монастыря на Царской площади и у Подольской Христо-Рождественской церкви. Для того чтобы созерцать крестный ход, на всех киевских высотах, окружавших Царскую площадь, собралось бесчисленное множество народа (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 16–19). Это было поистине необыкновенное зрелище. Склоны гор, балконы, кровли домов, сады – одним словом, все, где можно было поместиться, занимала пестрая народная волна… Какая смесь! Какое поразительное разнообразие! Здесь – весь великий народ, соединенный у мощей преподобной в одно целое… Все улицы Киева, даже окраинные, волновались, как море в бурю. Мчались сотни экипажей, тянулись бесконечные ряды войск, шли тысячи простого люда… Великая княжна Полоцкая в последний раз проходила улицами древнего Киева… По скату Подола величественная процессия спустилась вниз… Днепр был ровным и тихим, точно унявшим свой горделивый бег перед священной минутой… Украшенная пристань приняла торжественный вид. Казенный пароход «Головачев» стоял в полной готовности к отплытию, весь в флагах, зелени и цветах. В носовой части этого судна была сооружена часовня с большими зеркальными окнами. С двух сторон ее находились золотые хоругви. В кормовой части «Головачева» поставили балдахин, который из-за тесноты часовни не мог быть туда внесен. Чуть дальше стоял пароход «Александровск», за ним, саженях в тридцати [ок. 64 м], – «Киев»: они оба должны были сопровождать пароход со святыми мощами (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 8). Народ занял всю набережную Днепра около пристани, где стоял «Головачев». Пароход выглядел необыкновенно. На мачте установили крест из электрических лампочек. Вся наружная верхняя часть парохода была обвита гирляндами из живых цветов. «Головачев» украшался трудами и любовью многочисленных богомольцев. Каждый из них старался вплести хоть одну веточку в гирлянду, чтобы чем-нибудь послужить святой… (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 19). Торжественная процессия прибыла на пристань в половине второго часа дня. Главные приготовления для встречи и перенесения святых мощей на пароход были давно уже завершены. Раку вскоре установили на борту «Головачева», где ее приняли духовные лица Полоцкой епархии во главе с архимандритом Пантелеимоном; там же находилась и игумения Илариона с двенадцатью монахинями Спасо-Евфросиниевского монастыря (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 9). На пароход прежде всего быливнесены иконы, пожертвованные киевскими Братством и монастырями, затем – крышка от раки, балдахин и стол-носилки. Рака со святыней была внесена на пароход на руках архимандритов и священников, следом взошли на палубу Высокопреосвященный Флавиан и все епископы, участвовавшие в Торжестве, а также Великий Князь Константин Константинович, начальник края, командующий войсками округа, исполняющий должность киевского губернатора и другие высшие представители власти. Остальные участники процессии, как лица духовные, так и мирские, остались на площади перед пристанью. По установлении святых мощей на пароходе был совершен молебен, и после прощального поклонения святыне митрополит, епископы, Великий Князь и все бывшие на борту высокие сановники сошли на пристань. На «Головачеве» остались лишь лица, назначенные сопровождать святые мощи преподобной до Полоцка: благочинный монастырей Полоцкой епархии архимандрит Пантелеимон, представитель Киевского Владимирского Братства священник Михаил Митроцкий, священник Полоцкого Спасо-Евфросиниевского монастыря Николай Черепнин, иеродиакон Витебского Маркова монастыря Иоанн, несколько инокинь Спасо-Евфросиниевской обители, а также специально командированные представители гражданской власти. С пристани митрополит еще раз благословил сопровождавших преподобную в ее торжественном шествии и команду «Головачева» (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 19–20). Виднелись грустные лица братии Киево-Печерской Лавры. Больно и тягостно было им разлучаться с преподобной Евфросинией, почивавшей у них более семи веков!.. После прощания раздалась команда инспектора судоходства, и пароход «Головачев» с драгоценной святыней стал медленно удаляться от берега. Несколькими минутами раньше отплыл «Александровск», указывая путь (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 8–9).Глубокое умиление наполнило сердца киевлян. Богомольцы не могли сдержать слез. Многие простирали руки к пароходу, молясь преподобной (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 21). Духовенство, стоявшее на берегу во главе с митрополитом Флавианом, осеняло крестами отъезжавших и молящихся. Хор пел тропарь преподобной. Военные оркестры исполняли гимн «Коль славен». Церковные колокола гудели. А «Головачев» все дальше и дальше уходил от берега и, наконец, оказавшись на середине Днепра, словно белый лебедь, взмахивая крыльями, постепенно стал удаляться из вида… Яркие солнечные лучи ослепительным блеском переливались и играли на хоругвях у часовни, где уже началось молебствие, которое при пении монахинь совершал архимандрит Пантелеимон соборно с бывшими там священниками. На этом богослужении присутствовали член Совета Министра тайный советник П. М. Кошкин, исполняющий должность киевского губернатора действительный статский советник А. Ф. Гирс, начальник Киевского округа путей сообщения Л. В. Юргевич, чиновник особых поручений действительный статский советник Н. Н. Михайлов, полковник А. Д. Ковалинский и инспектор судоходства А. А. Васильев. Пароходы удалялись от города медленно, давая возможность жителям еще и еще раз взглянуть на покидавшую их навсегда святыню, а монашествующей братии пролить последнюю слезу и сказать последнее «прости»…(Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 9). Прошло полчаса. «Головачев» ушел далеко, а киевляне все также неподвижно стояли на берегу, и глаза их по-прежнему были устремлены на пароход, который увозил от них преподобную Евфросинию. Киев постепенно начинал скрываться из вида. Лишь только Лавра блеском своих куполов на солнце как бы прощалась с преподобной… Так древнепрестольный Киев расстался со святыми мощами Полоцкой княжны, сотни лет пребывавшими в пещерах Киево-Печерской Лавры. Подавляя в себе чувство глубокой скорби от разлуки с преподобной, в сознании величия переживаемого момента киевляне пожелали присоединиться к ликованию Полоцкого края, которого достигла весть, что к нему грядет его святая княжна Евфросиния, и через городского голову приветствовали Полоцк следующей телеграммой: «Древний город Киев, бывший более 700 лет хранителем святыни, ныне объединился со всею Северо-Западною Русью в высоком чувстве духовнаго ликования о знаменательном торжестве перенесения св. мощей преподобной Евфросинии, Промыслом Божиим направленных в Полоцкий удел, дабы многих привести ко спасению. Да процветет же под покровом святыни древний православный Полоцк, и да возродится вновь бывшая славная Русская Полоцкая земля». В ответ на это полоцкий городской голова также прислал телеграмму: «Мать городов русских – Киев. В знаменательный день отправления на родину покровительницы земли Полоцкой, св. княжны Евфросинии, Полоцк, в лице городской думы, приносит тебе глубокую сыновнюю благодарность за сохранение святыни его в века тяжелаго для него испытания и молит Бога, да укрепит Он тебя на безконечные века, как источник духа, нравственнаго света, каковым был ты доныне. Молитва эта всей земли Полоцкой будет переходить заветом из рода в род, из века в век за твое величие и процветание, колыбель православия, Киев»(Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 21–22).
По Киевской и Черниговской губерниям. 22–25 апреля
После отхода «Головачева» от пристани в рубке, преобразованной в часовню, архимандрит Пантелеимон в сослужении двух священников совершил молебен преподобной. Пел хор монахинь Спасо-Евфросиниевской обители. Не развивая сразу большого хода, «Головачев» в сопровождении «Александровска» и «Киева» медленно удалялся от киевских берегов. Вскоре показался во всей своей весенней красе Вышгород. На берегу стояли празднично одетые окрестные жители. Молодежь крестилась и быстро бежала за пароходами. Архимандрит облачился и, став на носу «Головачева», осенял народ крестом. Монахини пели песнопения в честь преподобной (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 24–25). Первая населенная местность, где святые мощи встречали крестным ходом, – село Межигорье, живописно расположившееся на правом берегу Днепра в двадцати верстах от Киева. Несмотря на небольшое весеннее половодье, Днепр и здесь, так же как и в Киеве, был великолепен и грандиозен. Межигорье утопало в зелени. По всему берегу стоял народ с зажженными свечами, на пристани – духовенство в облачениях с крестом и Евангелием, по спуску были видны иконы, а еще выше развевались хоругви. Люди благоговейно крестились и кланялись. Многие стояли на коленях. Пароход «Головачев», уменьшая ход, приближался к встречающим (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 10). На пристани звучало стройное пение церковного хора – это вышел крестный ход из Межигорского женского монастыря с духовенством и монахинями (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 25). Здесь, в Межигорье, было совершено краткое молебствие, а затем под пение пасхальных ирмосов пароход со святыми мощами стал быстро удаляться. Стоявший на корме архимандрит Пантелеимон осенял народ крестом. Доносилось пение монахинь… (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 10) Показалось село Сваромье, расположенное в двадцати семи верстах [ок. 29 км] от Киева на левом берегу Днепра. Под вечер, в лучах уже склоняющегося к горизонту солнца, оно казалось особенно красивым. Правая часть села с цветущими грушами и поэтическими украинскими вербами была очень живописна. Сельские хатки приветливо белели над седым Днепром. Навстречу святыне вышел крестный ход. Стройно звучал хор. Когда «Головачев», замедляя ход, близко подошел к селу, священники стали совершать каждение перед пароходом (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 25–26). На песчаном берегу синеющей реки был поставлен покрытый скатертью небольшой стол, а на нем – пасха. Возле стола стояли люди: одни – с хоругвями, иконами, другие – с зажженными свечами. Слышны были голоса поющих. Все молились и с умилением провожали мощи преподобной Евфросинии. На корму вновь вышел архимандрит Пантелеимон с крестом, которым осенял богомольцев. За селом Сваромьем тянулся целый ряд деревень, слободок и прочих населенных мест, располагавшихся исключительно на правом берегу Днепра как на более возвышенном: Козаровичи, Глебовка, Чернин, Новоселье, Простки, Ашитки, Глыбово... Всюду стояли пестрые толпы народа с запрестольными крестами, иконами, хоругвями. Все с благоговением встречали и провожали святыню. Вечерело. Днепр с каждой минутой все темнел и темнел. Ветер стих. На совершенно безоблачном небе стали появляться звезды. В воздухе чувствовалась прохлада. Солнце скрылось за горизонтом. Птицы умолкли. Казалось, что-то таинственное, что-то божественное совершалось тогда в природе… Наступила темная украинская ночь. Эскадра плыла безостановочно, бдительно оберегая пароход «Головачев», в рубке которого у мощей преподобной поочередно дежурили духовные лица и монахини. В десять часов вечера над часовней, где была установлена рака с мощами, на самой вершине фок-мачты засиял крест, далеко разливавший свой яркий свет. Идея начальника округа Л. В. Юргевича устроить из электрических лампочек горящий крест как нельзя более соответствовала данному Торжеству и привела всех сопровождавших святые мощи в умиление. Это необыкновенное сияние креста в темноте с других пароходов лучше всего было наблюдать в то время, когда «Головачев» на поворотах реки становился к ним боком. Крест, как путеводная звезда, был виден издалека прибрежным жителям и указывал им на приближение или удаление святыни. Этот сияющий символ христианской любви и милосердия, возжженный среди пустынных берегов потемневшей реки, в ночной тиши производил неотразимое впечатление, глубоко проникал в душу и затрагивал в ней самое сокровенное. Картины прибрежных встреч ночью при мерцании горящих свечей и пылающих на берегу кострах были так великолепны и полны какой-то таинственной, неописуемой красоты, что навсегда остались в памяти тех, кто видел их. Следующая остановка на пути шествия святыни по водам Днепра предполагалась в местечке Любеч – удивительном уголке на левом берегу Днепра, в ста восьмидесяти шести верстах от Киева. Если со словом «Швейцария» привыкли связывать чуть ли не совершенство величественной красоты земного мира, то Любеч можно было бы назвать тогда «маленькой русской Швейцарией». Широкий залив Днепра, как продолговатое озеро, подходил к высокому берегу, на котором живописно раскинулся зеленый, цветущий Любеч. Издали местечко напоминало благоухающий дивный сад. Все озеро было покрыто лодками. Справа находилась новая пристань, возведенная для встречи парохода со святыней (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 11–12). Слева выделялся желтый песчано-глинистый обрыв и знаменитая Мазепина гора; немного правее – Лисицына гора, где находилась старинная усадьба графов Милорадовичей, владельцев местечка. Длинную вековую историю имеет знаменитый Любеч. Здесь родился отец русского иночества – преподобный Антоний Печерский, здесь он первое время и подвизался, ископав себе пещеру на Лисицыной горе. Пещера эта на удивительно красивой возвышенности сохранилась до настоящего времени (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 27–28). Накануне прибытия святых мощей с раннего утра и до поздней ночи к Любечу со всех сторон тянулись многочисленные богомольцы. Утром приехал с семейством черниговский губернатор Н. А. Маклаков, принимавший непосредственное участие в организации Торжества. Благодаря его энергии и распорядительности в Любече царил образцовый порядок. В шесть часов вечера в Преображенской церкви [до Октябрьского переворота являлась родовой усыпальницей графов Милорадовичей] совершалось праздничное всенощное бдение. Необыкновенным было служение протодиакона Корсакова, стройно пел черниговский соборный хор на правом клиросе, дружно вторил ему хор семинаристов, прибывших из Чернигова на Торжество… Рано утром начали готовиться к встрече мощей святой. Собрался крестный ход, и, когда из Преображенской церкви вышло духовенство в белых блестящих ризах, величественная процессия под звон колоколов всех церквей Любеча двинулась навстречу преподобной. Торжественно и медленно проследовал крестный ход через площадь, посреди которой под красиво убранной аркой было приготовлено возвышение для святыни, повернул мимо усадьбы графов Милорадовичей налево, минул вторую арку, спустился близ Аннинской церкви с горы и, пройдя по лугу, остановился у залива Днепра. Через реку переправились на пароме к месту остановки парохода только духовенство и высшие гражданские власти (Черниговские Епархиальные Ведомости. 1910. № 9. С. 347–349). Вследствие того что в предшествующую ночь вода сильно поднялась, луг, по которому должна была направиться процессия, оказался полностью залитым. Эту неожиданную помеху благодаря распорядительности судоходного начальства, а также стараниями городнянского уездного исправника Л. П. Конюшевич-Сагайдачного удалось устранить. В течение одной ночи была сооружена в несколько сажен ширины паромная переправа с прочно установленными по обеим сторонам сходнями. Над этим трудились не покладая рук сотни рабочих. Население Любеча было охвачено столь сильным желанием видеть святыню у себя, что не щадило ни сил, ни здоровья: многим приходилось работать, стоя в воде целыми часами (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 12). В десять часов утра 23 апреля в Любеч прибыл пароход, весь убранный зеленью и цветами, с посеребренным куполом над рубкой, в которой находились святые мощи, с балдахином на корме. Медленно поворачиваясь в заливе, он плавно подошел к устроенному для него помосту и пришвартовался… (Черниговские Епархиальные Ведомости. 1910. № 9. С. 349). Торжественно встречали святыню на островке близ Любеча. Оттуда святые мощи перевезли на пароме. Народ занимал всю площадь берега и гóры. Принимали участие в Торжестве и черниговские учебные заведения: духовная семинария, гимназия, реальное и духовное училища. Пение семинаристов придавало празднеству особенно величавый характер (Киевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 18. С. 450). Епископ Новгород-Северский Нестор (Фомин), местное духовенство в полном облачении, черниговский губернатор Н. А. Маклаков с супругой, владелица местечка Любеч графиня О. К. Милорадович, сын ее молодой граф А. Г. Милорадович, сестра графини Е. К. Клингенберг, предводитель дворянства, представители гражданских чинов различных ведомств, воспитанники учебных заведений со своими наставниками, тысячи молящихся – все они стояли на берегу в благоговейном ожидании святыни. При пении «Христос воскресе...» и величания преподобной рака со святыми мощами, осеняемая с двух сторон рипидами, была поднята священнослужителями и перенесена на берег. Балдахин, стоявший на корме парохода, также перенесли на берег и укрепили над ракой. Сошли с парохода и сопровождавшие святыню, в их числе – киевский губернатор А. Ф. Гирс. По совершении краткого молебствия процессия при пении пасхальных ирмосов, под звуки черниговского военного оркестра, игравшего гимн «Коль славен», с хоругвями и иконами из семи любечских храмов направилась в местечко, расположенное на склонах крутого днепровского берега. По обеим сторонам дороги, устланной сосновыми ветвями, сплошной стеной стоял народ, рядом с крестным ходом живой цепью шли крестьяне с особыми значками на груди. Эта предусмотрительность способствовала порядку Торжества, благодаря чему участники шествия совершенно не испытывали тесноты. Домá по пути следования святыни были украшены флагами. На поворотах улиц установили высокие арки, убранные зеленью. У церкви святой Анны крестный ход повернул к площади. Здесь весь путь, по которому должны были пронести мощи преподобной, был устлан кусками полотен, полотенцами и платками. «Пусть, – говорили крестьяне, – пресвятые мощи преподобной пройдут по труду наших рук» (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 12–13). Достигнув площади, процессия остановилась возле обширной, устроенной из сосновых ветвей сени. Когда святыню установили под ней, духовенством были отслужены молебны. Сначала совершили Царский молебен по случаю тезоименитства Государыни Императрицы Александры Феодоровны, а затем молебен преподобной Евфросинии. По окончании богослужения черниговский губернатор отправил Государю Императору телеграмму следующего содержания: «Сейчас закончилось на площади древняго Любеча у раки со св. мощами преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, торжественное молебствие по случаю тезоименитства Государыни Императрицы. Духовенство, представители правительственных и общественных учреждений, войска, учащиеся, население местечка и громадныя толпы богомольцев, собравшихся из разных губерний, объединенные общим молитвенным настроением, просят меня повергнуть пред Вашим Императорским Величеством их горячия верноподданническия чувства. Да пошлет Господь Бог молитвами Преподобной здравие нашему Великому Государю и всей Его Августейшей Семье. Да дарует Ему долгоденствие и счастье в судьбе Его верной России». На следующий день губернатор Н. А. Маклаков был утешен следующим Высочайшим ответом: «Сердечно благодарю всех собравшихся на молебен у раки со св. мощами преподобной княжны Евфросинии за горячия молитвы и выраженныя благопожелания». Эту телеграмму приветствовал весь православный народ с великой радостью, узнав, что сам Царь откликнулся на его чувства. В шесть часов вечера под открытым небом началось всенощное бдение архиерейским чином. Теплый весенний вечер как нельзя более благоприятствовал совершению службы. Во время пения «Хвалите…» раку открыли, и священнослужители, и все молящиеся чинно, с благоговением прикладывались к святым мощам. После службы раку внесли в храм, который оставался открытым в течение всей ночи (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 29–30). Вечером того же дня прибыл крестный ход из сел Асаревичи и Храковичи Речицкого уезда Минской губернии. Жители этих сел предполагали, что пароход со святыней остановится у них, но, к сожалению, он прошел мимо пристани Асаревичи раньше условленного времени. Тогда приходской священник с помещиком Р. Е. Рындиным, получив разрешение телеграммой от Преосвященного Нестора, викария Черниговского, отправились с крестным ходом в местечко Любеч. Это шествие сопровождал церковный хор из сел Храковичи, Асаревичи и деревни Черемнев. Паломники предприняли довольно трудное путешествие. Вначале они плыли по Днепру на лодках восемь верст, а потом шли пешком девять верст и вечером, изнуренные, с торжественным пением «Христос воскресе…» прибыли в местечко Любеч (Черниговские Епархиальные Ведомости. 1910. № 11. С. 406–407), где протоиереем Александром Четыркиным была произнесена проповедь следующего содержания: «Волею Божественнаго Промысла совершается ныне, в пределах дорогого отечества нашего, дивное торжество веры духовное. От времени до времени Господь являет миру особых светильников, подвижников благочестия, когда сие бывает благопотребно для того, чтобы укрепить и возвеличить святую Православную Церковь. Когда же нет зримых подвижников веры или когда они сокрыты от видимых людских взоров, Господь творит Свои чудеса чрез святые мощи ранее живших святых угодников, которыя по благодати Христовой, «аки неистощимыя реки, многоразличныя благодеяния источают» верным. Издавна Русь Православная, а в особенности белорусский край, почитают преподобную княжну Полоцкую Евфросинию. Ея имя носят многия насельницы Белоруссии, оно преимущественно любимо и распространено среди белорусов. Но уроженка Белоруссии, она перешла в горний мир вдали от родины, и святыя мощи ея, по прославлении, также покоились далеко от родины. Ныне, по истечении более 700-летняго пребывания в граде Киеве, она возвращается нетленным телом своим в родимый Полоцк, в ту святую Спасо-Евфросиниевскую обитель, которую сама основала и была игумениею там до путешествия в Святую Землю. Радуйся и ликуй, родной край! Двойное торжество для тебя: Пасха Красная усугубляется давно желанным пришествием к тебе телесно преподобной Евфросинии, которая, впрочем, духовно всегда была твоею небесною молитвенницею…»(Прибавление к Черниговским Епархиальным Известиям. 1910. № 10. С. 357–358).
Утром 24 апреля по окончании Божественной Литургии был совершен молебен преподобной. Мощи обнесли вокруг храма, после чего крестный ход со святыней отправился на пристань. В пять часов вечера «Головачев» оставил Любеч (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 30–31). Очевидец тех событий так описывал их в своем дневнике: «Как стая резвых птиц, несутся пароходы. Впереди – “Александровск”, за ним – “Головачев” со святыми мощами, и позади – “Киев”… Уже близок вечер… Тихо, как на душе в часы молитвы… Я сидел в своей каюте. Мой спутник, член редакции газеты “Колокол”, позвал меня наверх. Спешно иду. Гладь реки ровная, как зеркало. В стороне красивой живой стеной стоят леса. Бросаю взгляд на запад. Что за картина! Наша тусклая земля редко может подарить то, что я увидел. Но и одно такое священное мгновение надолго, как солнце, способно осветить внутренний мир и придать сил… Весь берег был усыпан множеством людей… Дети, взрослые, старики… Мужчины и женщины… Рыдая, толпа, как один человек, стала на колени, пала ниц… Вот коленопреклоненная фигура батюшки… Вот развеваются хоругви… Я вижу, как тысячи рук поднимаются для крестного знамения. Я слышу… кажется, что слышу немую, великую, как вселенная, сильную, как жизнь, молитву тысячи сердец… На глазах появляются слезы умиления и молитвенного восторга… Господи! Благодарю Тебя, что Ты сподобил меня увидеть эту редкую картину народной веры… Слышу доносящиеся с берега звуки песнопений. Слух уловил нежную, далекую-далекую, неземную мелодию. Я плачу… У борта парохода столпилась группа матросов. Их суровые лица подергиваются дрожью. У них из глаз текут слезы… Где тот художник слова, который сумел бы описать все виденное тогда?.. “Головачев” у берега… движется медленно… чуть заметно… Тысячи людей замирают в священном трепете… Молитва несется к небесам… Такая редкая, незабвенная картина была в красивом уголке, у села Деражичи… Все далее уплывают южные берега Днепра… Уже вечереет… Могучая река, как великан-богатырь, вздымает свою мощную грудь, колышет пароходы – мы у Радуля… Издалека еще видно: весь берег усеян народом… Женщины, дети… Здесь и старообрядцы… Они тоже пришли отдать дань великому торжеству… Колышутся хоругви… Развеваются десятки флагов… Единоверческое духовенство совершает молебен… Издалека, как звуки неземной лиры, несется молебное пение. Плавно приближается и проходит у берега “Головачев”. Стена из тысяч людей вдруг сдвигается, все падают на колени… Вот она, народная вера! Вот он, русский человек! Мы уходим. Прощай, дорогой Радуль… По правую сторону Днепра опять встреча… Люди из маленькой деревушки Щитцы… Здесь нет вблизи села, нет духовенства… Торжественно встретило святые мощи население Щитцов. Все, от мала до велика, стали у берега с зажженными свечами… Я глядел на это дивное зрелище, слезы радости наворачивались на глаза, и я чувствовал душой не только это праздничное мерцание свечей, не только ряд этих видимых огоньков, но и другие огоньки, огоньки народной души, народной веры… Вхожу в каюту… Набрасываю эти торопливые строки… меня опять зовут наверх… Гляжу… Опять та же картина, опять тот же торжественно-умилительный вид… Это встречает преподобную княжну население деревни Лопатни. Наш “Александровск” подходит ближе… Все на коленях… Зажженные свечи маленькими точками колышутся в серой мгле весеннего вечера… “Второй пароход… С крестом… Там святые мощи!” – слышатся голоса с нашего парохода. С берега благодарно кивают головой. Новая трогательная встреча… Уже вечер… Бездонное голубое небо, как неизмеримо широкий необъятный океан, повисло своим темно-голубым куполом над миром… Тысячи небесных свечей мерцают в таинственной вышине... Высокий берег Днепра, как вековая стена, стоит над игриво переливающимися струйками реки… Мы у Лоева… Плавно проходит близ берега “Головачев”… Тихая речная гладь… Мрак ночи все сгущается… Все вокруг начинает терять свои очертания… Берег сливается с ровной, точно застывшей, рекой… Повсюду, по обоим берегам, как чистые звездочки, теплятся свечи в руках людей… Не видно лиц, не слышно голосов… Только ровные огоньки свечей говорят: они здесь… Они многие часы на страже… Ждут великого мгновения, когда пароход со святыней пройдет мимо них… Для этого мгновения они пришли за десятки верст, простояли в ожидании долгие часы…» (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 14–15). Очень умилительной и трогательной была встреча преподобной Евфросинии в местечке Лоев. Кругом царила тишина. «Головачев» совсем замедлил ход и плавно скользил по темной поверхности Днепра. «Христос воскресе!» – среди глубокой тишины голос архимандрита Пантелеимона прозвучал особенно торжественно. «Воистину воскресе!» – громогласно ответил народ… (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 31–32). Была тихая погода. Монахини на пароходе умилительно пели величание. В девять часов вечера на «Головачеве» совершалась всенощная, на которой присутствовали власти, сопровождавшие святые мощи (Киевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 18. С. 452). Непосредственный участник Торжества оставил следующую дневниковую запись: «Уже почти полночь… тихая, святая… Не хочется оторваться от неземной картины и уходить в каюту… Сон бежит… В окно падает свет многих десятков огоньков… Это уже уголок Минщины – некая деревушка Казимировкавышла навстречу… Пароход с мощами плавно подходит к берегу. Чуть заметно движется он по темно-синей, отражающей в себе сотни огоньков поверхности реки… Я никогда не забуду одного короткого, но яркого мгновения. Пароходы почти у берега… Берег высокий, крутой… Вверху, на выступе, группа людей. Вдруг вся эта группа срывается с высокого обрыва, бросается вниз. С невероятной быстротой скатываются, падают десятки людей вниз к реке, чтобы быть ближе к святыне. Им грозит опасность разбиться о землю, даже более того – упасть в воды Днепра, но… но все это забыто… Уже час ночи… Берега Днепра по-прежнему в огнях. Маленькие огоньки свечей сливаются с огнями костров… Вновь одна за другой встречи… Страдубка… Чаплин… Холмеч… Редкие картины, одна ярче другой… Рассветает… Утро 25 апреля. День начинается красиво, как никогда. Кажется, что даже природа позаботилась, чтобы придать великому дню больше торжественности... Гладь реки ровная. Даже маленькая волна не пробегает по ее зеркальной поверхности… Весна в расцвете… Леса – в изумруде… Берега окаймлены свежей зеленью… Из ближайших рощ доносится утренний гимн хора птичек… Дивный, незабвенный день… И в дополнение к этим картинам – картины жизни. Село Отверница… На берегу крестный ход в несколько тысяч человек… Все – в молитве… Вот Казазаевка… Новые тысячи людей… В душе невольно звучит какой-то особенный торжественный мотив… Бросаю взгляд вперед… Весь берег далеко-далеко усыпан народом… Вынесены столики с хлебом… Крестьянская семья собралась вместе, готовится к великой встрече… Молчаливым взглядом, без слов провожает она святыню… Но зачем здесь слова… Алмаз не нуждается в позолоте… Народная вера, чистая и великая, без всяких украшений сияет пред взором того, кто видит народную душу...» (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 15–16). Речицкие Торжества. 25–26 апреля
Первый город Белорусского края, где совершилась большая остановка, – Речица Минской губернии. Здесь находились две православные церкви: новая – Успенская и древняя – Николаевская. На возвышенности близ пристани ко времени прибытия парохода с мощами преподобной собралось более пятнадцати тысяч богомольцев. Некоторые паломники целыми семьями ждали торжественной минуты и всю ночь бодрствовали (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 32). Обстановка тех дней поражала не только внимательно следивших за передвижением святых мощей, но и невольных зрителей. Дома стояли украшенные национальными русскими флагами, даже на воротах костела развевался флаг. Прилегающие к Успенскому собору улицы и площадь заполнили многочисленные богомольцы. Около храма возвышалась красиво декорированная зеленью арка… 25 апреля ранним утром Преосвященный Михаил (Темнорусов), епископ Минский и Туровский, с духовенством уже были в соборе. Совершилось чтение часов перед Литургией. Все были в напряженном ожидании встречи святыни. Из собора показался крестный ход, и раздался звон колокола, за ним полились перезвоны других колоколов. Впереди процессии шел с крестом протоиерей И. Шенец, ключарь Минского кафедрального собора, за ним по обеим сторонам улицы несли хоругви. Продолжением ряда хоругвей была цепь стражников и городовых. Посреди этой цепи шли хоры: Свиридовичский, Уборковский, Ново-Барсуковский, Мозырского Кирилловского Братства и учащиеся Речицы. Далее несли большой образ преподобной Евфросинии, написанный одесским художником Турцевичем с васнецовского оригинала. За ним следовало до сорока священников в блестящих ризах, в их числе и член Государственной Думы протоиерей Вячеслав Якубович, за духовенством – общий хор из архиерейских певчих Минского Духовного женского училища и Минской Духовной семинарии. Возглавлял торжественную процессию епископ Михаил. На пути к шествию присоединился вице-губернатор С. П. Межаков-Каютов (Минские Епархиальные Ведомости. 1910. № 9. С. 203–204). К девяти часам утра на речицкую пристань прибыло все местное духовенство во главе с Преосвященным Михаилом, представители гражданской власти, губернатор, депутация от Кирилловского Мозырского Братства, инспектор Виленского учебного округа Г. В. Левицкий с учениками и педагогическим персоналом из пяти гимназий и множество богомольцев (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 32). Утреннее солнце светило и грело по-летнему, купаясь своими золотистыми лучами в зеркальной поверхности Днепра. Великолепие богозданной природы, украшавшей путь прохождения святых мощей, в душах богомольцев усиливало духовную радость от переживаемого события. Среди благоговейных почитателей преподобной Евфросинии в последние минуты долгого ожидания ее мощей пронесся шепот молитвенного призывания святой, но все сразу замерли, когда из-за берегового выступа показался пароход «Александровск». Через двадцать минут, весь в зелени, шел «Головачев», за ним – «Киев». Народ со своим архипастырем в трепетном ожидании молился. «Головачев» подходил тихо. С парохода архимандрит, осеняя крестом находившихся на берегу, восклицал: «Христос воскресе!» На это приветствие все единодушно отвечали: «Воистину воскресе!» Певчие пели: «Преподобная мати Евфросиние, моли Бога о нас». «Головачев» подошел к пристани. Укреплены были канаты, установлены сходни. С парохода навстречу епископу Михаилу сошли лица, сопровождавшие святые мощи (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 17). Преосвященный Михаил вошел в рубку, совершил каждение перед ракой и благословил служить молебен, во время которого гробница с мощами была изнесена священниками на берег. [В настоящее время в Речице на месте встречи святых мощей преподобной Евфросинии установили памятный знак.] Затем торжественная процессия со святыней двинулась к Успенской церкви. Несмотря на большое стечение народа, во время крестного хода всюду был образцовый порядок. Этому во многом способствовали местные крестьяне. Украсив себя национальными лентами, они стали по обеим сторонам улицы и составили цепь, тем самым предоставив возможность крестному ходу пройти без затруднений. Когда рака со святыми мощами была установлена на особо устроенном месте, началась Литургия архиерейским чином. По окончании богослужения епископ Михаил обратился к народу с речью, которая была записана одним из участников Торжеств: «Слава и благодарение Господу, благоволившему во время благопотребно возвратить в родныя места молитвенницу за народ здесь русский. Преподобная наша Евфросиния жила и подвизалась в земле Полоцкой в то время, когда тут не было ни иноверцев, ни инородцев; было одно племя – русское; была одна вера – Православная, одинаково горячо исповедуемая и знатными, и простыми людьми. Все заботы Преподобной были направлены к укреплению и насаждению веры Православной, к научению своих сородичей жизни по вере, к водворению между ними мира. В таких трудах и подвигах на благо родной земли протекла ея долгая жизнь. Но почила Преподобная, не без особаго промышления Божия, вдали от родины и оставалась не у себя с лишком семь веков. За эти долгие годы наша Западная Русь чего только не пережила, чего не испытала. Осилили ее враги, отторгли от единства с великой Россией. И начались со стороны врагов такия притеснения, такия издевательства над всем для нас дорогим и святым, издевательства не только над живыми, но и над умершими православными предками нашими, тела и кости которых вырывались из земли и предавались поруганию. И многие тогда малодушные из наших, особенно бояре и дворяне, не устояли в православной вере своих отцев. И было время, когда казалось, что и край этот погиб для России, и народ тут русский обречен на поглощение инородцами. Спасла тогда Белоруссию только вера Православная, о насаждении и укреплении коей пеклась преподобная Евфросиния. Теперь помыслы врагов наших, врагов России, направлены на эту силу нашу, на Церковь Православную. Ведутся против нея подкопы и тайные, и явные, не щадят для того ни ума, ни средств… Вот предстательница наша пред Богом преподобная Евфросиния и возвращается к нам, чтобы стать на страже Православия в своем родном крае и своими молитвами и благодатною помощью защитить и охранить веру нашу, внушить родному своему народу стоять всеми силами за свое святое Православие. Дадим же, православные, пред гробом преподобной Евфросинии обет быть верными чадами Православной Церкви навсегда и лучше умереть на ея пороге, чем изменить. Будем молиться Преподобной, чтобы она своими молитвами возвратила в лоно Православной Церкви отклонившихся от нас, чтобы снова здесь был только один наро – русский, одна вера – Православная. А ты, Преподобная Мати… поборай нам пред престолом Царя Небеснаго и будь ангелом хранителем родной своей Белоруссии». В шесть часов вечера началось всенощное бдение. Желая дать возможность наибольшему числу богомольцев участвовать в нем, епископ Михаил совершил богослужение под открытым небом. Этому благоприятствовала и погода, и водворившаяся необыкновенная тишина. Было слышно каждое слово. Глубоко трогали душу умилительные песнопения Святой Пасхи. Поздно ночью закончилась всенощная. До утра богомольцы прикладывались к святым мощам. Во время Речицких Торжеств товарищем председателя Минского Братства Святого Креста С. А. Некрасовым было роздано народу свыше десяти тысяч листков под заглавием «На страже родной земли». Но даже такого количества при столь многочисленном стечении народа, какое было в Речице 25 апреля, оказалось мало. Этот недостаток с успехом восполнили издания В. М. Скворцова, редактора местной газеты «Колокол», подготовившего к Свято-Евфросиниевским Торжествам большой запас всякого рода миссионерских листков и брошюр. Для организации бесплатной раздачи этих изданий в местах остановок святыни на протяжении всего пути той же редакцией были командированы священник Евгений Ландышев и книгоноша Петров. На следующий день, 26 апреля, после праздничной архиерейской Литургии и молебна мощи преподобной Евфросинии, сопровождаемые крестным ходом, были перенесены снова на пароход (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 32–36). На пути процессии малые дети, одетые в белые платья, бросали зелень и цветы. При пении церковных песнопений духовенство внесло гробницу со святыми мощами в рубку парохода и покрыло красным бархатным покрывалом.При пении «Ублажаем тя…» архиерей и священники прощались со святыней. Следует отметить убранство рубки, где стояли мощи преподобной. На потолке над гробницей был сделан крест из цветов; впереди на стенах рубки висели иконы, пожертвованные Киевскими Михайловским и Николаевским мужскими монастырями, Введенским, Покровским и Флоровским женскими монастырями и Киевским Владимирским Братством. В рубке находилась пелена, вышитая для мощей святой киевскими дамами во главе с супругой киевского генерал-губернатора Е. С. Треповой. А во время Торжеств в Речице на мощи преподобной Евфросинии воспитанницы Минского Духовного училища возложили шитые золотом и жемчугом воздухи собственной работы. Отплытие «Головачева» сопровождалось молебным пением. Епископ Михаил осенял пароход крестом. Тысячи богомольцев с берега прощались с дорогой святыней… (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 20). От Речицы до Могилева. 26–30 апреля
Путь от Речицы имел свои отличительные особенности: русло Днепра постепенно становилось ýже и извилистее, обширнейшие заливные луга окружали реку. Села стояли не над самым Днепром, а были удалены вглубь (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 36). Начались прибрежные встречи. С правой стороны Днепра широкой темно-зеленой полосой обрисовалась роща, а на противоположном берегу, почти у самой реки, в ожидании парохода с мощами преподобной собрались вокруг стола, накрытого скатертью, поселяне из деревни Унорицы. Иконы, хоругви и кресты, сияющие на солнце, дополняли эту картину. В нескольких верстах от деревни на возвышенном берегу, с левой стороны реки, была расположена большая фабричная слобода, называвшаяся Береговой. Здесь дома были украшены флагами, на берегу – устроена из зелени арка, возле которой духовенство и сотни слобожан с хоругвями благоговейно ожидали святыню. Почти через каждые пять-шесть верст по обеим сторонам Днепра стояли жители прибрежных деревень, и едва показывался «Головачев» с мощами преподобной, как раздавались пасхальные песнопения, далеко разносившиеся над водами реки… Позади осталась Минщина… Вслед за ней потянулись деревеньки и села Могилевщины. На левом берегу Днепра показалось первое село – Черное Рогачевского уезда. Стоял крестный ход, развевались хоругви, раздавались звуки пения и далекий колокольный звон… «Головачев» медленно проходил почти у самого берега, но не мог приблизиться к нему из-за разлива Днепра. Многие бросались в воду на лошадях, чтобы быть ближе к пароходу. Крест осенял склоненные головы отважных богомольцев. С «Головачева» также доносилось пение. Еще несколько минут – и берег со множеством людей скрылся в голубой дали… На пути виднелись новые деревни, происходили новые встречи – простые, но трогательные, не пышные, но искренние. Так продолжалось целый день. Вечером пароходы «Головачев», «Александровск» и «Киев» сошлись вместе. У правого берега Днепра была ночная стоянка. Электрический крест на «Головачеве» далеко вокруг разливал яркий свет… 27 апреля ранним утром святыню торжественно встречало население местечка Стрешин. Затем следовал Жлобин Могилевской губернии, куда мощи преподобной прибыли к восьми часам утра (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 21–22). В Жлобине не предполагалось останавливаться, но так как появилось опасение, что «Головачев» вместе с хоругвями и устроенной на нем сенью для святых мощей не пройдет под мостами, пересекающими Днепр возле местечка, пришлось сделать остановку и раку вынести на берег. У временной пристани собралось местное духовенство, жители Жлобина и окрестных сел, представители могилевской администрации во главе с губернатором действительным статским советником А. И. Пильцем. Они встретили мощи святой и крестным ходом понесли их к Свято-Троицкой церкви (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 37). Молящихся собралось около десяти тысяч. Мощи преподобной были поставлены на устроенном возвышении перед храмом. В течение трех часов, с девяти до двенадцати утра, к ним успело приложиться несколько тысяч богомольцев. В Жлобине произошла небольшая перемена. Два парохода – «Александровск» и «Киев» – были заменены другими судами – «Смоленск» и «Гомель». Следующая остановка состоялась в Рогачеве, в двадцати девяти верстах от Жлобина. Из-за хиленьких деревенских домиков и отсутствия зелени город, расположенный на берегу Днепра, выглядел сухим деревом с обнаженными ветками. В четвертом часу пополуднипоказалась башня древнего замка. Как полотно картины открылся вид на город. Рогачев совсем не тот, каким казался издалека (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 23). За полчаса до прибытия парохода со святыми мощамиво всех городских церквах начался красный звон и одновременно с ним послышались пасхальные песнопения. Многочисленная процессия во главе с Преосвященным Митрофаном (Краснопольским), епископом Гомельским, двинулась по направлению к пристани. По обеим сторонам Быховской улицы, ведущей к пристани, были расставлены шпалерами войска, а за ними сплошной стеной стояли богомольцы, которых собралось в городе до пятидесяти тысяч. Некоторые, подобно евангельскому Закхею, взобрались на деревья и крыши домов, чтобы лицезреть проносимую мимо святыню. Огромная Замковая гора с ее холмами, находившимися около пристани, совершенно скрылась из вида из-за множества людей… Взоры всех встречающих были устремлены на Днепр. Когда вдали показался дымок парохода, многочисленная толпа заволновалась, военный оркестр заиграл «Коль славен», а хор запел величание преподобной (Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 8–9. С. 259–260). В четыре часа пополудни пароход медленно подходил к пристани, где ожидали прибытия святых мощей епископ Митрофан с духовенством и более двадцати тысяч богомольцев (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 37). По мере приближения «Головачева» возрастало религиозное настроение людей. Многие благоговейно опускались на колени, и уста тысяч верующих сливались в одной молитве: «Преподобная Евфросиние, моли Бога о нас». На глазах у некоторых появились слезы духовной радости и умиления – минута была в высшей степени торжественная. Когда пароход прибыл, на него взошел Преосвященный Митрофан с несколькими священниками и диаконами, которые при пении пасхальных ирмосов и величания святой подняли раку, поставили на особо приготовленные для этого носилки, и процессия отправилась к Александро-Невскому собору (Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 8–9. С. 260). Город выглядел ярко-зеленым миром, рощей с домами. Главная улица, Быховская, представляла собой живописную картину – длинную, украшенную флагами липовую аллею. Процессия со святыми мощами двигалась под зеленым покровом молодых ветвей(Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 23). В торжественном и величественном крестном ходе звуки военного оркестра, колокольный звон, хоровое пение и ликование народа сливались в единый несмолкаемый радостный гул. Юные воспитанницы женской гимназии шли впереди духовенства, несшего святыню, и усыпали путь преподобной цветами. В Александро-Невском соборе святые мощи поставили посреди храма на особо устроенном месте. Затем было совершено краткое молебствие, по окончании которого Преосвященный Митрофан произнес вдохновенную проповедь о действиях Промысла Божия в жизни преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой. Слово архипастыря произвело глубокое впечатление на молящихся. Духовенство, а потом и народ стали прикладываться к святыне. В обычное время епископ Митрофан совершил всенощное бдение с акафистом преподобной Евфросинии. Собор был полон молящихся. Всю ночь служились молебны, и богомольцы прикладывались к святым мощам. Около храма священники и воспитанники семинарии до поздней ночи проповедовали богомольцам Слово Божие и бесплатно раздавали религиозно-нравственные брошюры и листки. После Божественной Литургии, 28 апреля, совершались молебны до пяти часов вечера. По окончании вечерни и молебна при пении величания рака со святыней была перенесена на пароход для следования в Быхов(Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 8–9. С. 260–263). Путь от Рогачева был повторением того, что происходило и в других местах. Сотни, местами даже тысячи деревенских жителей ожидали на берегу Днепра прибытия святых мощей. Было много трогательных и искренних встреч: одна картина сменялась другой. Около шести часов вечера пароход «Головачев» подошел к деревне Озерище Рогачевского уезда. На берегу мощи преподобной ожидал крестный ход. Множество народа стояло на коленях и молилось угоднице Божией. Были приготовлены столы с хлебом-солью. Пароход сделал остановку, и духовенство благословило крестом молящихся на берегу. Без четверти семь «Головачев» проплывал мимо селаЗборов. На берегу стояли на коленях богомольцы. В половине девятого вечера пароход подошел к селуСвержень. На берег, украшенный аркой из зелени и флагов, вышел крестный ход. Молящихся было не менее тысячи человек. Духовенство и хор пели величание преподобной. С «Головачева» священнослужители осеняли народ крестом. Люди горстями пили из реки воду, как освященную прохождением по ней святых мощей игумении Полоцкой. Зрелище было умилительным и трогательным до глубины души. В десять часов вечера «Головачев», уменьшая ход, подошел к селуКистени.Встречавший святыню народ молился на коленях. Раздавался звон во все колокола, слышалось стройное церковное пение. 29 апреля около двух часов ночи пароход был у селаШапчицы.На берегу местные жители устроили красивую арку из зелени и флагов, освещенную фонарями. Под ней возвышался помост, на котором стояло возглавлявшее крестный ход духовенство и пело величание преподобной. «Головачев» остановился, и народ благословили с борта крестом. Людей, несмотря на ночное время, было очень много. В четыре часа утра крестным ходом население местечка Новый Быхов встречало пароход со святыми мощами. Здесь «Головачев» также сделал остановку, и народ осенили крестом, после чего пароход направился к Старому Быхову(Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 24–25). Накануне прибытия святыни в Старый Быхов еще с раннего утра стали стекаться богомольцы, а также крестные ходы из близлежащих селений. Множество почитателей преподобной прибыло из Борколабовского женского монастыря. В шесть часов вечера в Преображенской церкви началось праздничное всенощное бдение, в котором участвовало более двадцати священников. Лития совершалась на церковной паперти. Молящихся было так много, что не все имели возможность приложиться к иконе преподобной Евфросинии и получить от священника благословение через помазание святым елеем. Народ расположился вокруг храма в ожидании следующего дня. 29 апреля в семь часов утра из Преображенской церкви на пристань вышел крестный ход. Весь путь был декорирован колоннами, увитыми хвоей, гирляндами и флагами. К восьми часам на пристань прибыл Преосвященный Митрофан. Облачившись, вместе с духовенством он ожидал пароход со святыми мощами. Чудесную картину представлял собой берег Днепра. Малейшее возвышение, с которого можно было бы видеть пристань, даже крыши домов и сараев, занимал народ. Когда показался дымок парохода, все напряженно устремили свои взоры на Днепр. Наконец величественно подошел «Головачев» с драгоценной святыней. Епископ и десять священников взошли на палубу и при пении величания перенесли раку с мощами на пристань. Все истово крестились, многие от умиления плакали. Крестный ход со святыней направился в храм за хором певчих. Процессию сопровождал оркестр военной музыки. Движимые любовью к преподобной, монахини Борколабовского монастыря вместе со священством приняли участие в несении святых мощей. По окончании Литургии Преосвященный Митрофан в сослужении всего прибывшего на празднество духовенства при колокольном трезвоне совершил молебен с многолетием. В начале молебствия раку с мощами преподобной Евфросинии архиерей и старшие священнослужители подняли на руки и обнесли трижды вокруг храма. Затем гробницу вновь установили в храме, и тогда богомольцы стали прикладываться к святыне. Церковь не закрывали всю ночь, и все это время служили молебны. 30 апреля, после Литургии, в семь часов утра торжественный крестный ход с мощами святой двинулся к пристани, откуда в восемь часов «Головачев» отплыл к Могилеву(Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 10. С. 317–319). Утро было свежее, румяное… На небе, как зачарованные редкой картиной, чуть двигались белые тучки… Трогательную встречу приготовил Свято-Вознесенский Борколабовский монастырь. Арка… Крестный ход… Иноческие рясы смешались с крестьянским одеянием. С берега доносилось пение, тихое, задушевное… (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 25). Пароход с мощами преподобной Евфросинии остановился напротив монастыря. На берегу Днепра заблаговременно устроили прекрасную арку из зелени и флагов, сам берег также усыпали зеленью и цветами. Маленькие монастырские девочки держали в руках белое полотно, на котором крупными буквами было написано: «Преподобная мати Евфросиние, моли Бога о нас». Монахини стройно пели величание преподобной. Пароход, простояв здесь значительное время, под звон монастырских колоколов направился далее. Но вскоре последовала еще одна остановка. Напротив села Борколабова стоял многочисленный крестный ход. Богомольцы с цветами в руках коленопреклоненно пели общим хором величание святой, и, когда «Головачев» отплыл, они далеко провожали его по берегу. С парохода молящихся осеняли крестом (Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 10. С. 319–320). Полдень. Село Сидоровичи. Новая встреча с сотнями людей, с крестным ходом. Кто знает, сколько часов в напряженном ожидании простояли они здесь для того, чтобы хоть издали увидеть святыню? Пароходы плывут далее. Днепр извилист. Оба берега в кустарнике напоминают собой горы из леса… Еще проходит два часа. День знойный. Впереди Буйничи. Здесь снова встреча. На берегу ученицы Буйничской второклассной школы. Воздух наполнен звенящими звуками приветственных песнопений… Медленно уплывает буйничский берег. Скоро и Могилев… (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 25–26). Могилевские Торжества. 30 апреля – 2 мая
Уже с утра 30 апреля Могилев ожидал прибытия мощей преподобной Евфросинии. В городе усиливалось движение, повсюду встречались богомольцы с котомками за плечами. Базары, несмотря на торговый день, были почти пусты. Берег Днепра, все пристани, боковую аллею городского сада украшали флаги, столбы были обвиты зеленой хвоей. У казенной пристани спешно заканчивались постройка и украшение полурешетчатой арки с гербом Могилевской губернии и надписью наверху «Гряди во славу Божию, преподобная Мати», на боковых сторонах ее виднелись буквы «Е» с крестами. На столбах арки развевалось по три национальных флага с белыми крестами. Такие же арки, как и на пристани, но только без надписей и флагов, красовались в начале и в конце Днепровского спуска имени Петра I, а также у казенной палаты, около церкви Воскресения Христова и на углу Дворянской улицы и Днепровского проспекта [ныне ул. Комсомольская и Первомайская]. Каменные ворота и фронтон Иосифовского кафедрального собора были украшены зеленой хвоей и электрическими лампочками. Напротив ворот стояли арки с зеленью, гирляндами и гербами. Богомольцы все прибывали и прибывали, направляясь, главным образом, к Днепровскому мосту, где и располагались по откосам и на пешеходке [дорожка для пешеходов] под городским валом. В эти дни очень быстро раскупались брошюры с «Житием преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой», которые то и дело предлагали книгоноши. На улицах города можно было видеть много деревенских священников, прибывших из своих глухих уголков в одиночку и с семьями, чтобы поклониться великой святой Белорусского края. Собирались полицейские наряды и войска, выстраиваясь в двойную линию от казенной пристани вверх по Днепровскому спуску (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 26–27). В два часа дня послышался звон со всех колоколен. У Братского Богоявленского монастыря крестные ходы, пришедшие из городских церквей, образовали один общий крестный ход. В начале третьего часа это шествие, к которому примкнули многие тысячи богомольцев, направилось к пристани. Сюда же прибыли Преосвященный Стефан (Архангельский), епископ Могилевский и Мстиславский, власти, представители губернских учреждений, учебные заведения, войска. Последние были расставлены шпалерами до собора (Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 10. С. 321). В три часа пополудни к казенной пристани плавно подошел пароход «Головачев» со святыми мощами. В момент его приближения с берега послышались умилительные голоса певших величание преподобной. Когда пароход причалил, на него взошли епископ Стефан, архимандриты Николай и Арсений и старшее духовенство. С «Головачева» матросы вынесли балдахин, украшенный по углам крестами, с княжеской короной посередине. Следом за ним под пение величания, красного звона церковных колоколов и звуки военной музыки «Коль славен» духовенством была вынесена рака с мощами преподобной, покрытая бархатным малиновым покровом. За святыней следовали Преосвященный Стефан и прибывшие на пароходе архимандрит Пантелеимон, тайный советник П. М. Кошкин, могилевский губернатор А. И. Пильц, полковник А. Д. Ковалинский, командированный из Санкт-Петербурга для сопровождения мощей угодницы Божией, начальник Киевского округа путей сообщения и инспектор судоходства того же округа (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 28). Начался молебен, по окончании которого Преосвященный Стефан произнес проповедь по случаю прибытия мощей преподобной Евфросинии в Могилев. Затем по заранее разработанному церемониалу крестный ход со святыней направился к Иосифовскому собору. Сводный хор, состоявший из архиерейского, семинарского, а также хоров мужского и женского духовных училищ, непрерывно пел Пасхальный канон с припевами преподобной Евфросинии. Рака со святыми мощами, которую высоко несли священники, была центром священного шествия и вызывала слезы умиления (Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 10. С. 322). Богомольцев собралось около двадцати тысяч, но, несмотря на такое множество народа, соблюдался образцовый порядок. Путь следования процессии заблаговременно полили водой и уложили ветками хвои. Окна домов, балконы, а в некоторых местах и крыши были заполнены людьми. Балконы Дома дворянства и отеля «Франция» были украшены коврами, а последний – очень изящно убран цветами и гирляндами из зелени (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 29). Крестный ход прибыл на соборную площадь и разместился следующим образом: в центре, на крыльце собора, на аналое находился крест, далее, на небольшом расстоянии, – икона преподобной Евфросинии, на особом возвышении была установлена рака с мощами, позади находился архиерейский амвон, по обе стороны которого – духовенство с хоругвями. Возле собора разместились архиерейский хор и хор мужского духовного училища; близ колокольни – хоры женского духовного училища и семинарии. Далее, по обеим сторонам хоругвей, стали учащиеся городских учебных заведений, за ними справа – хоры приходских церквей во главе с соборным, слева – народный хор, за архиерейским амвоном – губернатор и представители учреждений ( Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 10. С. 322–323). После молебна началось праздничное всенощное бдение под открытым небом, по окончании которого святые мощи были внесены в храм, и народ прикладывался к ним в течение всей ночи. Возле собора, утопающего в огнях электрического света, стояло множество молящихся. Богомольцы из ближайших сел и деревень, поклонившись мощам преподобной, отправлялись ночью по холодку домой в свои селения. Прибывшие издалека расходились по знакомым или располагались для ночлега на площади и за соборными воротами. Прошла ночь. Наступило знойное утро 1 мая. Поклонение святым мощам не прекращалось. Уходили из города богомольцы, пришедшие накануне, а навстречу им спешили другие, из более отдаленных мест. В девять утра в кафедральном соборе началась Божественная Литургия, во время которой также продолжалось поклонение святыне. По окончании службы вокруг храма был совершен крестный ход с мощами. Начавшийся небольшой дождь нисколько не помешал стечению богомольцев. К часу дня в собор для служения молебнов преподобной стали собираться учащиеся с начальниками учебных заведений, учителями и воспитателями. В шесть часов вечера началось всенощное бдение. К этому времени в город стали прибывать во множестве паломники – кто пешком, кто на лошадях. Среди них были и минчане, и черниговцы. Ночью соборная площадь, залитая светом электричества, была заполнена богомольцами. Около собора шла оживленная торговля иконами, брошюрами, свечами. Молитвенное настроение витало в храме. Богомольцы спешили приложиться к святыне. У мощей преподобной непрерывно дежурили два священника и четыре монахини Спасо-Евфросиниевского монастыря. Через два часа дежурство менялось, и уставшие монахини шли на кратковременный отдых в отведенное им помещение при женском духовном училище, чтобы через несколько часов вновь продолжить свое служение. Светало… Моление в соборе продолжалось… Поклонение святым мощам не прекращалось… 2 мая в седьмом часу утра к собору для поклонения преподобной двинулись войска местного гарнизона. В девять часов началась торжественная Литургия, которую соборно служил Преосвященный Стефан. К великому утешению верующих часть Литургии совершалась под открытым небом на площади перед храмом (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 29–31).
Из «Слова Преосвященнаго Стефана, Епископа Могилевскаго и Мстиславскаго, в 1-й день пребывания мощей преподобной Евфросинии Полоцкой в городе Могилеве»
…И кому из земных, самых могущественных владык и царей, оказывались когда-либо такия почести, какия ей [преподобной Евфросинии] и ея нетленным останкам оказывались в течение более чем 700 л<ет>, оказываются и теперь при шествии сих останков к месту ея самоотверженных подвигов и будут впредь оказываться, пока не окончится время земли нашей, пока ея св. тело не воскреснет для еще большей славы на новых небесах и новой земле. Она пренебрегла красотою и здравием тела, обрекши последнее на тяжкие, изнуряющие и изсушающие подвиги, труды и тесное житие, но это тело ея, обреченное ради Христа на непрестанное умерщвление, сделалось здравым от заразы змииной… святость же духа наложила на него печать высшей духовной красоты… (Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 8–9. С. 256).
В пределах Могилевской епархии по предстательству преподобной княжны Евфросинии совершались чудесные исцеления, многие из которых остались в тайниках сердец, сподобившихся получить их. Одним из таких знамений благодатной помощи явилось исцеление больной астмой. Жена учителя Могилевского Духовного училища Людмила Чистякова, женщина очень слабая и болезненная, страдала тяжелой формой астмы, сопровождаемой сильным кашлем. Припадки удушья повторялись ежедневно и часто в угрожающей форме. Врачи признали ее неизлечимой, и всякое лечение было прекращено. Но вот в апреле 1910 года жители Могилева стали ожидать прибытия в город мощей преподобной Евфросинии. Ждала этого и Чистякова, тая в глубине души слабую надежду на исцеление. Когда святые мощи прибыли в город, вместе со многими тысячами народа их встретила у пристани с большим напряжением последних сил и больная. Она молилась здесь и затем возвратилась домой, спокойная и довольная, что этот труд окончился для нее благополучно. Тотчас Чистякова решилась на еще больший для ее слабого организма подвиг. В сопровождении знакомых женщина отправилась в соборный храм, где временно почивали мощи угодницы Божией, бодро стояла часа два, молясь и ожидая своей очереди, чтобы приложиться к мощам, а затем благополучно (уже в ночное время) возвратилась домой. Утром следующего дня обычного, ожидаемого приступа удушья не было. Весь день больная чувствовала себя прекрасно, а поздним вечером вновь поспешила в храм, приложилась к святыне и затем, исцеленная от своего недуга, благополучно возвратилась домой. Ежедневные припадки удушья совершенно исчезли, а ослабленный организм постепенно полностью окреп(Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 12. С. 410–411). 2 мая в начале четвертого часа дня мощи преподобной Евфросинии были изнесены из Иосифовского собора. Под звон колоколов, пение величания и звуки военного оркестра, исполнявшего гимн «Коль славен», крестный ход со святыней двинулся на казенную пристань, близ которой собралось уже множество молящихся. Богомольцы заполнили городской вал и пешеходку под ним. Впереди процессии шел народный хор. Раку с мощами преподобной, покрытую малиновым бархатным покрывалом с горностаевой оторочкой, несли священнослужители и представители власти. В Могилеве в дни Свято-Евфросиниевских Торжеств, по самым скромным подсчетам, было около семидесяти пяти тысяч богомольцев. Духовенство во главе с епископом Стефаном вдохновенными проповедями и благолепными службами в полной мере сумело поддержать молитвенное настроение народа. Около половины шестого вечера крестный ход подошел к пристани, лестница которой была полностью усыпана цветами. Святые мощи внесли на пароход и поставили в рубку, где старшим духовенством был отслужен краткий молебен. В шесть часов вечера «Головачев» отшвартовался от пристани и под звуки хвалебного пения, возносимого священнослужителями в честь преподобной Евфросинии, стал медленно удаляться. С кормы «Головачева» архимандрит Пантелеимон благословлял оставшихся на берегу богомольцев. Вслед за пароходом со святыми мощами отшвартовались «Смоленск» и «Гомель». По обеим сторонам Днепра за «Головачевым» следовало множество народа. «Счастливы матросики – их Господь сподобил проводить преподобную», – слышалось на берегу (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 31). Большая часть пути от Могилева до Орши была пройдена пароходом «Головачев» вечером и ночью. Несмотря на то что шел сильный дождь, на берегах Днепра стояли крестные ходы с множеством богомольцев из ближайших селений. Они приветствовали шествие преподобной Евфросинии в родной край колокольным звоном и пением величания. Так же встречали святыню в селе Полыковичи, деревне Купелы и местечке Шклов. К утру погода прояснилась. В пять часов утра пароход проходил мимо небольшого города Копысь; на противоположном, правом, берегу Днепра располагалось село Александрия. На обоих берегах стояли крестные ходы и доносились колокольный звон и пение величания. Со стороны Копыси обращала на себя особое внимание группа маленьких девочек из женской школы, учительница которой, несмотря на ранний час, вывела своих воспитанниц для участия в общем Торжестве. Последний на пути крестный ход вышел из Оршанского мужского монастыря, и это было уже преддверие Орши (Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 11. С. 357–358). От Орши до Витебска. 3–7 мая
Раннее утро 3 мая. Солнце еще не взошло, а оба берега Днепра вблизи плавучего моста возле Орши уже заняли богомольцы, ожидавшие прибытия мощей преподобной к половине одиннадцатого утра. Левый, очень высокий, берег напротив города от реки и по всему взгорью был усеян людьми. Всюду – тишина, нет напрасной сутолоки и суетливых распоряжений. После восьми часов к пристани прибыл наряд полиции, шпалерами расположились могилевские роты вдоль пути следования процессии. Шагов на двадцать друг от друга разместились стражники и вольные пожарные дружины. Словом, к девяти часам утра путь для крестного хода был уже подготовлен. Духовенство во главе с епископом Стефаном крестным ходом вышло из собора Рождества Пресвятой Богородицы к пристани. Пристанью служил украшенный зеленью паром. Плавучий мост был разведен. Народ все прибывал и прибывал. Из-за изгиба реки показался сначала высокий крест, а затем – большой белый пароход, на носу которого стоял архимандрит в облачении и митре и благословлял молящихся. Народ ответно кланялся, держа в руках зажженные свечи. При появлении парохода раздалось пение встречавших хоров: архиерейского, монашеского и городского училища, доносилось пение и с противоположного берега. Это была незабываемая картина, величественная, поражающая: чудное майское утро, зеркальная гладь реки, тихо приближавшийся «Головачев» со святыней, десятки тысяч людей, устремивших свои взоры на пароход, и при общем молчании – стройное церковное пение. Все земное в ту минуту казалось забытым. Картина эта осталась в памяти каждого. Пароход причалил, первым взошел на него Преосвященный Стефан, затем духовенство. Все высшее начальство города во главе с вице-губернатором С. А. Шидловским стояло на пароме-пристани. По совершении краткого молебствия раку установили на носилки-павильон, и процессия начала свое шествие к собору. Народ стал бросать холсты, полотенца, платки, платочки, и в мгновение ока весь путь [от пристани шла небольшая мощеная улочка, известная теперь как ул. Пионерская] до храма оказался устланным этими приношениями, как одним громадным бесценным ковром, ведь всякая пядь его – это лепта евангельской вдовицы. Крестный ход достиг павильона, находившегося напротив собора. Отслужили молебен, после которого миссионер Г. Щелчков произнес проповедь. Мощи внесли в храм, где началось поклонение им. Сначала прикладывалось духовенство, затем монахини, учащиеся и, наконец, горожане. После всенощного бдения в соборе у святых мощей было установлено дежурство священников и монахинь. Всю ночь богомольцы непрерывной вереницей подходили для поклонения святыне. После дождя погода была сырой, стоял густой туман, а под утро стало холодно. Несмотря на это, многочисленные почитатели преподобной Евфросинии стояли вокруг собора, терпеливо ожидая своей очереди войти внутрь. 4 мая в девять часов утра началась поздняя Литургия архиерейским чином. После торжественной службы все снова начали собираться у храма, чтобы сопровождать мощи преподобной далее. До Орши святыня следовала шестьсот девяносто пять верст по Днепру. Оставалось преодолеть путь по шоссе в шестьдесят пять верст до Витебска и оттуда – сто двадцать пять верст до Полоцка по грунтовой дороге. Петербургскую улицу заполнили богомольцы. Всюду были тишина, порядок, ожидание. Вдруг раздался трезвон во всех церквах города: крестный ход вышел из храма, прошел соборную площадь и повернул на шоссе. Из Орши крестный ход со святыней вышел в половине третьего часа дня и двигался по шоссе под пение нескольких хоров, чередовавшееся со звуками гимна «Коль славен». Духовенство в светло-золотых облачениях несло мощи преподобной, за ними следовала почти вся Орша и множество богомольцев, пришедших из разных городов и сел. Процессия минула город, и его жители мало-помалу начали отставать. Версты через две шествие приостановилось. Там был устроен павильон из зелени, а в стороне разбиты палатки. Здесь же была совершена молебная лития. Архимандрит, сопровождавший мощи, сказал прочувствованное слово, поблагодарил епископа за благолепные проводы по губернии и испросил благословение на дальнейший путь. Преосвященный Стефан, благословив всех, простился с уходящими. По приблизительным подсчетам, в Орше в Торжествах участвовало до сорока тысяч человек (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 32–35). Широкое ровное шоссе, окаймленное с обеих сторон чернеющим дремучим лесом, хмурое свинцовое небо, группы крестьян соседних деревень, расположившиеся вокруг костров в ожидании святыни, – такая картина предстала перед глазами участников крестного хода. Раку с мощами несли на руках сначала священники, потом богомольцы. Когда начался сильный дождь, значительная часть паломников вернулась назад, оставшиеся – около четырех тысяч – шли, словно не чувствуя никакого неудобства. В деревнях, мимо которых проходил крестный ход, крестьяне к заблаговременно устроенным аркам выносили иконы и хлеб-соль. В деревнеСамодумки, в пяти верстах от Орши, мощи преподобной встретил крестный ход из нескольких церквей. Через десять верст показалось село Бабино (Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 11. С. 361–362). Здесь была сделана первая остановка на ночь. В Бабино процессия прибыла в половине девятого вечера. Святые мощи внесли в новый большой храм, где в течение всей ночи к ним прикладывались богомольцы. Местный землевладелец К. Л. Мартусевич на средства земства подготовил все необходимое для принятия святыни и сопровождавших ее: церковь украсил гирляндами из зелени, приобрел два новых колокола, для участников крестного хода подготовил помещения для отдыха, горячую пищу в двух военно-походных кухнях, кипяток, чай, хлеб, дрова. Утром 5 мая процессия с мощами преподобной Евфросинии направилась в село Юшково, расположенное в тридцати двух верстах от Орши (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 35). В деревнеКлюковке к шествию присоединилось местное духовенство. Торжественная процессия двинулась далее к деревне Погребенки, где ее встретил крестный ход из ближайших церквей и проследовал с ней в село Юшково, расположенное в трех верстах от шоссе. В Юшково процессия прибыла около семи часов вечера. Здесь святыню с нескрываемой радостью встретили многочисленные богомольцы, пришедшие из окрестных деревень и сел Оршанского и Сенненского уездов. Несмотря на неблагоприятную погоду, людей собралось до семи тысяч. Почти всю дорогу лил сильный дождь, и шедшие за мощами промокли до нитки. Поэтому предусмотрительные приготовления земства – большой сарай для чайной и столовой, походные кухни, достаточное количество продуктов и места для ночлега – оказались для них великим благодеянием. Святые мощи были внесены в новый каменный храм. Начались молебны и поклонение святыне. Вечером отслужили всенощное бдение, во время которого, как и после него, в течение всей ночи богомольцы прикладывались к мощам. Духовенство служило молебны и совершало таинство исповеди. На следующий день, 6 мая, в девять часов утра, после Божественной Литургии и Царского молебна процессия направилась к границе Витебской губернии на станцию Дыманово, за четырнадцать верст от Юшкова(Могилевские Епархиальные Ведомости. 1910. № 11. С. 362–363). В полуверсте от станции, на откосе, стояла пограничная каменная колонна с гербами Витебской и Могилевской губерний. В этом месте на шоссе была устроена высокая арка, на столбах которой виднелись две даты: 1172 и 1910 – год отправления святой княжны в Иерусалим и год возвращения ее мощей на родину – в Полоцк. В верхней части арки находилась широкая белая лента, украшенная зеленью, с надписью: «Радуйся, Евфросиние, невесто Христова Всечестная». После полудня, когда крестный ход со святыней приближался к Дыманово, духовенство и богомольцы уже стояли у арки. Здесь же находились священнослужители с крестными ходами из сел Любашково, Селюты, Кобыльники и других деревень. Святыню встречали могилевский вице-губернатор действительный статский советник С. А. Шидловский, председатель Могилевской земской управы действительный статский советник Судзиловский, витебский губернатор барон Б. Б. Гершау-Флотов, вице-губернатор Н. Ф. Ошанин и другие представители гражданской власти. Вскоре к месту встречи прибыли сопровождавшие мощи преподобной из Киева тайный советник П. М. Кошкин, действительный статский советник Н. Н. Михайлов, полковник А. Д. Ковалинский. Ровно в час дня рака с мощами была поставлена на особое возвышение под аркой. Здесь, на границе земли Полоцкой, под открытым небом совершили молебен преподобной Евфросинии. Архимандрит Пантелеимон по окончании молебствия обратился к участникам Торжеств со словами радости о благополучном перенесении мощей угодницы Божией на родину. Затем он сердечно поблагодарил вице-губернатора, председателя земской управы и всех лиц, сопровождавших и оберегавших святыню до границ Витебской губернии, за то умелое, разумное и теплое участие во время следования крестного хода через Оршу и далее по шоссе. После этого наступили минуты прощания. Когда представители власти и духовенство приложились к мощам, рака была снова установлена на носилки, и процессия направилась в село Любашково. Некоторые могилевчане повернули обратно, другие последовали за святыней. Весь путь от арки до станции и далее был устлан зеленью и цветами (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 36). В три часа пополудни святые мощи прибыли в село Любашково. Неудивительно, что преподобная Евфросиния, вступив в пределы Полоцкой земли, первую остановку избрала именно в этом месте. Здесь, под сводами местного храма, был похоронен известный во всей Белоруссии Полоцкий архиепископ Василий (Лужинский), воссоединивший с православием Полоцкий край, бывший в течение нескольких столетий униатским, и подавший одним из первых мысль о необходимости перенесения мощей преподобной. Святая игумения, вступив в пределы родного края, как бы спешила известить покойного архиепископа Василия, что желание сердца его исполнилось. Она возвратилась в свой удел для укрепления и утверждения его жителей в православной вере, к которой их привел архипастырь (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 44–45). 7 мая около девяти часов утра по окончании ранней Литургии и молебствия преподобной Евфросинии, совершенных в Любашковской церкви, торжественная процессия со святыми мощами направилась к Витебску (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 36). По пути совершались частые остановки. Народ усердно просил хотя бы на несколько минут остановить шествие святыни. Всюду стояли арки, убранные зеленью, столы с иконами и хлебом-солью. В руках у людей были горящие свечи (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 45). На седьмой версте от Витебска, возле колонии малолетних преступников, было совершено краткое молебствие. По мере приближения к городу число сопровождавших процессию все увеличивалось: по шоссе бесконечной лентой тянулись богомольцы и присоединялись к крестному ходу (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 37). Витебские Торжества. 7–16 мая. Дальнейший путь следования святых мощей до Полоцка. 16–20 мая
Накануне встречи в Витебске святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, 6 мая 1910 года в день рождения Его Императорского Величества Государя Императора Николая Александровича протоиереем Алексием Матюшенским в Николаевском соборе было сказано слово: «…Прошли века… много пережила наша родина, особенно наша Полоцкая земля, но память народная о подвигах Преподобной Евфросинии, Княжны Полоцкой, была хранилищем родного православия и русской национальности и под властию литовцев, и под игом польским. Неудивительно, поэтому, что при первых же ростках свободы религиозной и национальнаго возрождения Белоруссия вспомнила о своей просветительнице и молитвеннице. И она, видя эту народную любовь и вспомнив многострадальную жизнь своей родины под властью поляков, как бы во исполнение своего обещания подвиглась после долгой разлуки на свое обновленное пепелище… Народная вера, сохранившая память о Преподобной, подняла на 1000 верст всех тех, кому дорога была память о ней, и вот мы видим неописуемыя картины народнаго движения: оба берега Днепра, некогда послужившаго купелью для крещения русскаго народа, а ныне ставшаго путем следования св. мощей Преподобной Евфросинии в ея родную землю, усыпаны живыми движущимися толпами молящихся и в религиозном восторге славящих Преподобную Княжну, игумению Полоцкую, спустя 7 веков после ея кончины. Не менее чудное зрелище представляет и шествие со св. мощами Преподобной в ея родной Полоцк чрез наш город. Нельзя передать, что испытывает народное сердце при виде возвратившейся к нему его просветительницы в нетленных мощах ея, подъем религиознаго чувства, граничащий с восторгом и небесною радостью, показывает всем и каждому, как сильна вера православная… как велика любовь народная к Царю Православному. В данном случае мы обязаны возвращением св. Преподобной Евфросинии, Княжны Полоцкой, в ея родную землю нашему Благочестивейшему Государю Императору Николаю Александровичу… Когда в годы войны с Японией наш Благочестивейший Государь Император приезжал в г. Витебск для прощания с войсками, отправлявшимися в Маньчжурию, наш… благостнейший Архипастырь, поднося ему чудный лик Преподобной, обратил его царское внимание на нашу любовь к Преподобной Евфросинии. Убедившись лично в этой любви нашей, Государь и выразил сочувствие нашему вожделенному и непрекращающемуся молению о возвращении к нам ея святых мощей. Собравшись сегодня в день Рождения нашего Возлюбленнаго Монарха для сердечной молитвы о Его здравии, долгоденствии и преуспевании в царственных трудах на пользу народа, не забудем вознести и благодарственную молитву… Пусть Преподобная Евфросини... сама Княжна, знавшая трудность царскаго служения, поможет Ему в новом лете Его славнаго Царствования своим Небесным предстательством у Жениха ея – Христа. Аминь»(Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 27. С. 637–638).
7 мая Витебск усердно готовился к встрече святыни. В кафедральном соборе подготовка началась еще с утра. Женщины и дети непрерывно приносили цветы. На соборной площади сотни людей были заняты установлением широкого помоста для раки с мощами преподобной. На углу соборной площади и Гоголевской улицы [ныне часть ул. Ленина, от пл. Свободы до пл. Победы] красовалась арка, убранная зеленью. Далее, по обеим сторонам Гоголевской улицы, стояли высокие, в виде арок, столбы, обвитые зеленью и украшенные цветами. При повороте с Гоголевской на Могилевский базар [находился неподалеку от современной пл. Победы] – снова арки. Балконы домов по пути следования процессии были украшены флагами. На Оршанском шоссе, в трех верстах от города, жители устроили небольшую сень, также убранную цветами и зеленью. Здесь уже к восьми часам утра собрался народ в ожидании встречи со святыней. Около полудня к Николаевскому собору стали прибывать крестные ходы из приходских храмов, а также из Свято-Троицкого Маркова монастыря с чудотворной Казанской иконой Божией Матери. Приблизительно в это время на соборной площади собрались воспитанники и воспитанницы духовных и светских учебных заведений Витебска. Выход общего крестного хода из кафедрального собора начался в час дня. Во главе его следовали Серафим, епископ Полоцкий и Витебский, и Феодосий (Феодосиев), епископ Смоленский и Дорогобужский. По всему шоссе, от города до места встречи святых мощей и далее, беспрерывно шли вереницы богомольцев и двигались экипажи. В два часа дня процессия, вышедшая из храма, приблизилась к месту встречи мощей преподобной и остановилась. Через несколько минут подошел крестный ход с драгоценной святыней, и мощи были поставлены под сенью, устроенной из зелени. В половине третьего дня началось молебное пение преподобной Евфросинии, по окончании которого святые мощи были торжественно внесены в город. По пути следования воспитанницы учебных заведений бросали цветы. Военные оркестры исполняли гимн «Коль славен». Вся процессия растянулась на несколько верст. Ни тесноты, ни давки не наблюдалось не только среди множества богомольцев, но даже среди сотен экипажей, двигавшихся позади крестного хода. В городе по пути шествия святыни были расставлены шпалерами войска. Местность, окружавшая соборную площадь, представляла собой необычную картину: все окна и балконы, часть Замковой, Гоголевской и Смоленской улиц были заняты народом, люди стояли даже на крышах домов. К четырем часам святые мощи принесли к кафедральному собору. Здесь на площади был отслужен благодарственный молебен за дарованную радость Полоцкому краю. Затем священнослужители перенесли святыню в храм. Участвовавшие в Торжествах хоры пели пасхальные песнопения. Военные оркестры продолжали играть «Коль славен». Церковные колокола возвещали населению о прибытии в город мощей игумении Полоцкой… (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 37–39).
О благополучном перенесении мощей преподобной Евфросинии в Николаевский собор Преосвященный Серафим телеграфировал Его Императорскому Величеству Государю Николаю Александровичу следующее: «ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ. Царское Село. Благочестивейший Всемилостивейший Государь! При необозримых толпах народа в присутствии Епископа Смоленскаго Феодосия, администраторов и войска святые мощи Преподобной Евфросинии после благодарственнаго Господу Вседержителю молебствия на площади торжественно и величественно внесены в Витебский кафедральный собор. Повергая к стопам ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА чувства пламенной благоговейной признательности духовенства, монашествующих и мирян Полотской епархии за дарованное Вами нам величайшее духовное утешение, мы непрестанно молим Царя царствующих, да утвердит Он Своим безмерным могуществом Ваш царский престол в роде Вашем в долготу веков. Вашего ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА вернопреданнейший слуга и богомолец Епископ Полоцкий Серафим».
В ответ на телеграмму Его Преосвященства от Его Императорского Величества последовала следующая телеграмма: «Преосвященному Серафиму, Епископу Полоцкому и Витебскому. Сердечно благодарю Вас, Владыка, и всех бывших на молебствии за молитвы и выражаемыя благопожелания; вместе со всеми вами радуюсь благоуспешному шествию честных мощей Преподобной княжны Евфросинии к пределам земли Полоцкой НИКОЛАЙ(Высочайшая телеграмма // Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 17. С. 173–174).
Мощи святой пребывали в Витебске с 7 по 16 мая. За эти девять дней вся Витебская и часть Смоленской губернии побывали в Николаевском кафедральном соборе, где в то время находилась святыня. Во избежание чрезмерного скопления людей витебские власти заранее установили порядок прибытия крестных ходов из разных мест епархии. Для каждого уезда был назначен особый день. В определенный час крестный ход подходил к городу, здесь его встречало витебское духовенство и сопровождало до собора. Там богомольцы молились на всенощной и прикладывались к мощам преподобной. На следующий день, после ранней Литургии, паломники оставляли город. На смену им прибывали другие. Благодаря такому распределению крестных ходов удалось избежать давки, нередко бывающей при большом стечении народа; каждый богомолец получил возможность присутствовать на богослужениях и приложиться к святыне (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 46). Ранним утром 16 мая в кафедральном соборе была совершена Литургия архиерейским чином, после которой Преосвященный Серафим сказал прощальное слово, завершившееся молитвой преподобной Евфросинии. Затем сонмом духовенства во главе с архипастырем мощи преподобной были изнесены на соборную площадь, и здесь, на помосте, устроенном городским управлением, был отслужен молебен с многолетием Царствующему Дому. Раку со святыней с тяжелых носилок, сделанных в Киево-Печерской Лавре, переставили на легкие, изготовленные в Витебске. Торжественная процессия направилась из Николаевского собора в сторону Городокского шоссе. Впереди понесли старые носилки, а за ними новые, со святыми мощами (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 40–41). Все лавки, все учреждения утром в этот день в Витебске были закрыты. Все житейское замерло. Медленно двигался по улицам Витебска многочисленный крестный ход. Величественным было это шествие! Все пространство – дома, балконы, крыши, деревья – заполнял народ. Взоры всех устремились на раку с мощами. Церковные хоры и военные оркестры оглашали улицы священными песнопениями в честь преподобной Евфросинии. Слезы были видны на глазах людей. Многие держали в руках зажженные свечи. (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 47). За святыми мощами следовали: духовенство во главе с епископом Серафимом, представители военных и гражданских властей, а также воспитанники и воспитанницы местных учебных заведений и несколько десятков тысяч богомольцев. У Николаевской военной церкви совершили молебен, а возле Николаевского кладбища – литию. На вершину Волковой горы, расположенной приблизительно в трех верстах от города, около десяти часов утра прибыл встречный крестный ход из Лужеснянского прихода. Несмотря на холодный и ветреный день, гора была усеяна людьми. Из города беспрерывно шли длинной вереницей богомольцы. Отовсюду приходили люди, чтобы проводить святыню, покидавшую Витебск. Около полудня с Волковой горы можно было заметить приближавшуюся процессию – церковные знамена и белевший на фоне пестрой тысячной толпы балдахин. В половине первого мощи угодницы Божией поставили на устроенный помост под аркой из зелени. Начался напутственный молебен. Тысячи верующих, стоявших на крутых откосах шоссе, преклонили свои колена. Еще несколько минут… и духовенство, а с ним и население города рассталось с драгоценной святыней. Девятидневное пребывание мощей преподобной Евфросинии в Витебске стало великим праздником. Событие было исключительным, историческим. Другого, подобного ему по своей значимости, история города не знала. Эти Торжества показали, как сильна и глубока вера в нашем народе – ради нее и лишения, и труды, и жертвы можно понести с великой готовностью. Старый и малый, слабый и хилый наравне с бодрыми и сильными людьми шли, чтобы поклониться святой, и все получали помощь и утешение. Отмечались и случаи исцелений. На глазах богомольцев одержимая нечистым духом женщина с большими усилиями была подведена к мощам преподобной. Когда священник покрыл ее лицо воздухом, взятым от святых мощей, она получила благодатную помощь. Сотворив крестное знамение, женщина сама подошла к гробнице и с благоговением приложилась к святыне. Весь путь от шоссе и почти до первого места остановки в селе Заронове – около тридцати верст – был устлан зеленью. Во многих населенных пунктах крестьяне устраивали арки, под которыми на покрытых домоткаными скатертями столах ставили иконы и хлеб-соль. В Зароново процессия прибыла в восемь часов вечера. Вместе с крестным ходом пришло около двух тысяч богомольцев. Началась всенощная. Вокруг храма, расположенного на берегу большого озера, были разбиты палатки для ночлега, зажжены фонари «Люкс». 17 мая, в десять часов утра, по окончании ранней Литургии и молебствия преподобной, процессия направилась из Заронова в местечко Сиротино. С утра было ясно, но к полудню, когда крестный ход приблизился к имению А. А. Кусакова, пошел мелкий дождик. Во всех селах и деревнях, встречавшихся на пути, крестьяне устраивали красивые и оригинальные арки из зелени. Деревенские избы украшали флаги. Во всем присутствовало усердие и старательность. Народ очень желал встретить родную святыню самым почетным образом: все были одеты по-праздничному, никто не работал, всюду по дороге были разбросаны полевые цветы, еловые ветви, аир, папоротник. После двухчасового отдыха в имении господина Кусакова, где отслужили молебен под красивой, устроенной владельцем имения аркой, процессия направилась далее. В деревне Игуменщинокрестьяне устлали путь торжественного шествия полотном. Во время несения мощей преподобной они бросали перед святыней куски полотна, полотенца и другие изделия собственной работы (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 40–43). Религиозный подъем духа и необыкновенное воодушевление православных как-то незаметно передавались и иноверцам. Католики, вначале уклонявшиеся от участия в Торжествах перенесения святых мощей, позднее вместе с православными проливали слезы духовного умиления. Евреи также не оказались безучастными к проходящим на Полоцкой земле религиозно-национальным Торжествам. В местечке Сиротине они устроили великолепную арку с надписью «Еврейское общество» с портретом Государя Императора, мотивируя этот поступок желанием почтить русскую княжну, возвращавшуюся в свою родную землю (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 47–48). Местечко Сиротино также украшали флаги. На многих улицах стояли арки. Небольшая местная церковь с великолепным иконостасом, превосходной живописью и отличной внутренней отделкой была очень красива. В момент прибытия мощей преподобной к храму число богомольцев составляло более десяти тысяч. Огромная сплошная толпа заняла всю улицу, ведущую к церкви. Погода благоприятствовала празднику: дождь прекратился, светило солнце, хотя было холодно. Ранним утром 18 мая были даже небольшие заморозки, но тем не менее возле ограды стояло множество людей, желавших приложиться к святыне. Священники, которых в Сиротине собралось более двадцати, беспрерывно в течение всей ночи, служили молебны. Ранняя Литургия началась в пять часов утра. После молебствия святые мощи были подняты духовенством, и процессия направилась далее, в село Ловжа. Множество верующих следовало за святыней. В два часа дня крестный ход прибыл в Ловжу, которую покинул после часового отдыха (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 43). Заслуживает внимания участие старообрядцев в Торжествах Полоцкой земли. На всем пути от Витебска до Полоцка, где только были старообрядческие селения, они выходили навстречу процессии, прикладывались к мощам. Но особенно поразило всех православных то участие и усердие, которое проявили старообрядцы села Ловжа. Они пожелали присоединиться к шествию и принять участие в несении святыни. Православные уступили свое место у раки преподобной Евфросинии старообрядцам. С глубоким благоговением последние взяли носилки с мощами преподобной, и крестный ход направился далее. Несколько верст шли старообрядцы, все время неся на своих плечах мощи угодницы Божией и воспевая со всеми православными в общем духовном ликовании священные песнопения в честь Полоцкой княжны (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 48–49, 51). В семь часов вечера процессия прибыла в деревню Зуи. Раку с мощами поставили под красивой аркой в виде балдахина, устроенной крестьянами. Здесь был отслужен молебен преподобной. На противоположном берегу реки Оболь находилась Оболь-Онуфриевская церковь, откуда пришел крестный ход. Дальнейший путь лежал в Игумено-Оболь,куда священная процессия прибыла около девяти часов вечера. 19 мая после ранней Литургии в Игумено-Обольской церкви шествие с мощами преподобной Евфросинии в сопровождении крестных ходов Оболь-Онуфриевской, Станиславовской и Игумено-Обольской церквей направилось в село Шатилово. Вдеревне Берковичи,по правую сторону реки Оболь, святыню встретил крестный ход из Шатиловской и Новиковской церквей. В полдень святые мощи принесли в храм села Шатилова, где перед ними отслужили молебен с акафистом. В пять часов вечера мощи преподобной из Шатилова были изнесены по направлению к селу Сосница. Вблизи имения Горянышествие со святыней встретили крестные ходы из Сосницкой и Домникской церквей. Когда принесли мощи в большой и новый Сосницкий храм, священнослужители во главе с настоятелем Невельского мужского монастыря игуменом Герасимом совершили торжественное всенощное бдение, а на следующий день – Божественную Литургию. 20 мая, в десять часов утра, по окончании Литургии святые мощи, сопровождаемые крестными ходами из Шатиловской, Сосницкой и Домникской церквей, проследовали из Сосницы в селоСтрунь.Оттуда навстречу им вышел крестный ход, возглавляемый благочинным 1-го округа священником Александром Григоровичем. В Струни была устроена для встречи святыни прекрасная арка из зелени. В двенадцать часов дня мощи преподобной Евфросинии поставили для поклонения в Кресто-Воздвиженском храме, построенном Полоцким униатским архиепископом Ираклием (Лисовским). Здесь находилась некогда резиденция полоцких униатских архиепископов. Село Струнь – последняя остановка на пути в Полоцк, в пяти верстах от него. Отсюда святые мощи были изнесены крестным ходом, возглавляемым архимандритом Пантелеимоном. На полпути от Струни до Полоцка процессию с мощами преподобной Евфросинии встретил полоцкий крестный ход (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 43–44). Полоцкие Торжества. 20–23 мая
Торжества 1910 года навсегда останутся незабвенными для Полоцка. Православное население города с большим духовным подъемом встречало свою древнюю, долгожданную, вымоленную святыню – мощи преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, которые прибыли из Дальних Киевских пещер, чтобы почивать на месте ее иноческих подвигов – в Спасо-Евфросиниевской обители. Это духовное Торжество всего Белорусского края, который искони почитает град Полоцк как колыбель веры православной, а преподобную Евфросинию как величайшую подвижницу, просветительницу и предстательницу пред Богом (Самарские Епархиальные Ведомости. 1910. № 11. С. 659). Родина святой княжны – город Полоцк – заранее готовился к встрече ее нетленных мощей. Местное Церковное Братство во имя святителя Николая и преподобной Евфросинии не только разработало до мельчайших подробностей церемониал встречи святыни, но подготовило и выпустило ряд прекрасных изданий. Одним из них был «Листок на память о Евфросиниевских торжествах», который с 19 по 27 мая выходил под редакцией члена Братства И. И. Долгова (всего восемь номеров). Он содержал ежедневные отчеты о проходивших Торжествах, написанные под живым впечатлением участников, а также назидательные статьи. Этот «Листок» издавался в количестве 500–700 экземпляров (по 3 копейки) и сразу раскупался богомольцами. Ныне экземпляр такого «Листка» уже представляет большую библиографическую редкость (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 45–46).
Листок для народа. Преподобная Евфросиния, княжна Полоцкая
Преподобная Евфросиния была правнучкой святого князя Владимира и дочерью Полоцкаго князя Святослава-Георгия. Она родилась в 1102 году [существует несколько версий: с 1101 по 1108 год] и получила имя Предславы. С ранних лет княжна полюбила чтение священных книг и молитву, она уединялась от шумной жизни великокняжескаго двора и, едва достигнув отроческаго возраста, тайно от родителей своих удалилась в монастырь, где игуменьей была ея тетка. Здесь она приняла пострижение под именем Евфросинии и, несмотря на свои молодые годы, повела жизнь, полную высоких подвигов благочестия. Несколько лет она прожила при храме Св. Софии в затворе, проводя время в молитве, посте, чтении Св. Писания, а в свободное время переписывая священныя книги, которыя раздавала бедным церквам или продавала богатым и вырученныя деньги жертвовала бедным. После чудеснаго явления во сне одновременно ей и епископу Полоцкому Илии Ангела Божия, указавшаго преподобной новое место жительства – церковь Спаса на Сельце, она поселилась при этой маленькой деревянной церковке и основала здесь женский монастырь. К ней стали стекаться со всех сторон девицы как знатнаго рода, так и простого звания; первыми инокинями ея монастыря были ея родныя сестры: Градислава, принявшая пострижение под именем Евдокии, и двоюродная сестра Звенислава, принявшая имя Евпраксии. Княжны и богатыя горожанки приносили в обитель щедрые дары в виде дорогой утвари, одежд, а также денег. И с помощью этих даров преподобная Евфросиния выстроила в скором времени каменную церковь Св. Спаса, которая существует и до сих пор в Полоцке. Украсив богато этот храм, св. Евфросиния недалеко от него основала мужской монастырь и в нем построила церковь, посвятив ее Пресвятой Богородицe. В эту церковь она поместила чудотворный образ Божьей Матери, по преданию писанный евангелистом Лукою, этот образ был прислан ей ея родственником Византийским Императором Мануилом Комнином. Кроме этих двух обителей, мужской и женской, преподобная основала еще целый ряд церквей и монастырей, покрыв землю Полоцкую храмами, откуда распространялась как вера Христова, так и книжное образование. Итак, преподобная, будучи первою по времени святою нашего Северо-Западнаго края, была и первой просветительницей родной ей Полоцкой земли. В основанной ею обители… она прожила около 50 лет в небольшой тесной келье на хорах храма, которая сохранилась и до сих пор. Сохранился в этой первой женской обители нашего края драгоценный крест, окованный серебром и украшенный эмалью и драгоценными камнями, который преподобная пожертвовала в основанный ею монастырь. Вся жизнь преподобной Евфросинии проходила в высоких подвигах благочестия, милосердия к ближним, она укрепляла слабых в вере Христовой, помогала бедным, защищала обиженных, мирила ссорящихся, непрестанно поучала сестер своей обители и служила примером для всей своей земли своею святою жизнью и твердой верой. Слава о ней распространилась не только по всей Руси, но дошла даже до Византийскаго царства и самаго Иepyсалима. Скончалась преподобная Евфросиния в 1173 г. в Иерусалиме, куда поехала перед самой кончиной, исполняя свое заветное желание поклониться тем местам, где жил и страдал Господь Иисус Христос, и умереть там. Первоначально она была погребена в Иерусалиме при монастыре св. Феодосия, но в скором времени ея нетленныя мощи были перевезены в Киев, где покоились доселе в Дальних пещерах, положенныя в простую… раку. В настоящее время по горячему желанию православнаго населения нашего края, соизволением Государя Императора мощи преп. Евфросинии будут перенесены в родную святой княжне землю и положены в основанной ею обители… Возвращается святая подвижница, молитвенница и просветительница земли Полоцкой, к великой радости православнаго населения, в свой город и землю, свидетельствуя православным белорусам, что первоначальною верою их отцов было греко-славянское православие, принятое прадедом преподобной княжны св. великим князем Владимиром. Будем же готовиться к достойной торжественной встрече нетленных мощей молитвенницы и ходатаицы за наш край пред престолом Всевышняго. Евфросиния, Полоцкое сияние, чистых дев радование, Тебе привожду, Христе, молитвенницу, ея же ради спаси мя (Бесплатное приложение к «Вестн. Вилен. Прав. Св.-Дух. Братства». 1910. № 7–8). Утром 18 мая в Полоцк прибыл Его Высочество, Великий Князь Константин Константинович, а вечером – Киевский митрополит Флавиан. Встреченный на вокзале представителями всех ведомств Великий Князь в первом часу пополудни вступил в Николаевской собор, где его приветствовал воодушевленным словом Преосвященный Серафим, епископ Полоцкий и Витебский, высказывая радость Царственному гостю, принявшему на себя подвиг благочестивого паломничества, и призывая благословение Божие на него и Царствующий Дом. Во встрече Великого Князя, кроме епископа Серафима, участвовало еще двенадцать священников в праздничных золотых облачениях. Приложившись к кресту, поднесенному архипастырем, Его Высочество занял приготовленное место у правого клироса и благоговейно молился во время ектеньи и многолетия, которыми закончилась встреча. Митрополита Флавиана, прибывшего на Риго-Орловский вокзал вечерним поездом, встретил епископ Серафим и представители административных учреждений города. В кафедральном соборе настоятель протоиерей Димитрий Гнедовский приветствовал митрополита следующей речью: «Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь и Отец наш! Иоанн был вестником близкаго пришествия Иисуса Христа, так равно и прибытие Вашего Преосвященства вещает нам о скором пришествии к нам нашей молитвенницы, Преп. Евфросинии. Как с пришествием на землю Христа возродился весь мир, и все люди, воспринявши Его лучшия заповеди о мире и любви, основали на этих заповедях, как на фундаменте, всю свою жизнь, так равно с пришествием нашей молитвенницы, Княжны Полоцкой, мы все уверены, заповеди Христа в наших сердцах окрепнут, возрастут и всех нас направят на лучший и истинный путь, которым шел Сам Спаситель…» 19 мая по благословению Преосвященного Серафима духовенство собора с крестным ходом вышло к вокзалу Риго-Орловской железной дороги для встречи привезенных тридцатью двумя представителями московских обществ хоругвеносцев икон, освященных на мощах преподобных Сергия Радонежского, Нила Столобенского, Московских святителей Петра, Алексия, Ионы и Филиппа, и изящной работы ценных вызолоченных хоругвей. Все три иконы, а также серебряная лампада были назначены в дар Спасо-Евфросиниевской женской обители, а хоругви – в дар Николаевскому собору. Гости-хоругвеносцы в обшитых галунами кафтанах приняли участие в крестном ходе, с которым иконы и хоругви были принесены в кафедральный собор к десяти часам утра. В одиннадцать часов митрополит Флавиан и епископ Серафим удостоили своим посещением Спасо-Евфросиниевский монастырь и епархиальное женское училище. К утру 20 мая Полоцк вполне подготовился к торжественной встрече своей небесной покровительницы, преподобной княжны Евфросинии (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 25. С. 609–612). Город принял праздничный вид. В начале Витебской улицы [ныне проспект Франциска Скорины] возвышалась сооруженная городским управлением арка с надписью «Дивен Бог во святых Своих». Вдоль улицы шпалерами стоял 100-й Островский полк (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 46). Главную Рижскую улицу [ныне ул. Евфросинии Полоцкой] на всем протяжении обильно украсили зеленью и флагами. Перед корпусным плацем по проекту художника П. А. Зыкова была сделана изящная арка с гербом города (воин-всадник) и надписью на полукружии «Благословен Грядый во Имя Господне». На корпусном плацу напротив врат Николаевского собора церковный староста В. Т. Трофимов устроил балдахин в виде часовни, обвитый зеленью и увенчанный крестом. Железнодорожный виадук [мост над грунтовой дорогой] вблизи места встречи святыни был украшен зеленью и сотнями национальных флагов разной величины. На встречном пункте поставили высокий помост с балдахином из ельника, а на поляне, напротив помоста, находился небольшой шатер для отдыха Августейших паломников и митрополита. В девять часов утра на вокзал прибыли Ее Величество Королева Эллинов Ольга Константиновна, Великая Княгиня Елисавета Феодоровна с двумя сестрами своей общины и архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий). Их встречали Великий Князь Константин Константинович с сыном Игорем, епископ Серафим, витебский губернатор барон Б. Б. Гершау-Флотов с супругой, игумения Илариона, начальница Спасо-Евфросиниевского епархиального женского училища монахиня Нина, губернский и уездные предводители дворянства и представители разных ведомств (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 25. С. 612–613). На Торжества в Полоцк прибыли также Преосвященные Евлогий (Георгиевский), епископ Холмский, и Стефан (Архангельский), епископ Могилевский; архимандриты – Пантелеимон, настоятель Витебского Свято-Троицкого Маркова монастыря, Михаил (Горелышев), настоятель Сергиевой пустыни Санкт-Петербургской епархии, и Макарий (Гневушев), настоятель Московского Новоспасского монастыря; обер-прокурор Святейшего Синода С. М. Лукьянов, директор канцелярии обер-прокурора В. И. Яцкевич, графиня С. С. Игнатьева, попечитель Виленского учебного округа Г. В. Левицкий с депутацией от десяти учебных заведений Виленского учебного округа, представители Церковных Братств, монастырей и разных учреждений военного и гражданского ведомств Северо-Западного края; члены Государственной Думы Г. А. Евреинов, А. П. Сапунов и протоиерей Феодор Никонович, а также старые Полочане [выпускники Полоцкого кадетского корпуса], среди которых были три генерала Кайгородовы (Отчет о состоянии Полоцкаго Церковнаго Братства во имя св. Николая и пр. Евфросинии с 1 июня 1909 года по 1 июня 1910 г. СПб., 1911. С. 27–28). В половине двенадцатого дня в кадетский корпус на открытие и освящение бюста-памятника генерал-лейтенанту Р. И. Кондратенко изволила прибыть Королева Эллинов Ольга Константиновна. При входе в здание, у подъезда, ее встретил директор корпуса генерал-майор М. Г. Чигирь с почетным рапортом (Полоцкий Кадетский Корпус: Исторический очерк 75-летия его существования / сост. В. П. Викентьев. Полоцк, 1910. С. 377). В обширном Александровском зале корпуса выстроился батальон кадет; первая рота – с ружьями. В строю находились оба знамени корпуса, первым знаменосцем был кадет Великий Князь Олег Константинович. По окончании освящения, совершенного законоучителем корпуса протоиереем Иоанном Васильевым, кадеты со знаменами под звуки оркестра вышли по струнской дороге встречать мощи преподобной Евфросинии (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 25. С. 613). В двенадцать часов дня на кадетском плацу, украшенном флагами и зеленью, собрались крестные ходы из всех городских церквей и монастырей с крестами, иконами, хоругвями и фонарями, а также учащиеся всех учебных заведений Полоцка, депутация от учебных заведений Виленского учебного округа, длинная серебряная лента духовенства, представители всех городских учреждений и множество молящихся. Около двух часов дня при колокольном звоне во всех церквах и монастырях города крестный ход, сопровождаемый архиепископом Волынским Антонием, епископом Полоцким Серафимом, наместником Киево-Печерской Лавры архимандритом Амвросием (Булгаковым) и другими прибывшими на Торжества духовными лицами, двинулся навстречу святым мощам. За процессией следовали Великий Князь Константин Константинович с сыном Игорем, генералитет, местные власти, представители административных учреждений и множество других лиц(Отчет о состоянии Полоцкаго Церковнаго Братства во имя св. Николая и пр. Евфросинии… с 1 июня 1909 года по 1 июня 1910 г. СПб., 1911. С. 28). Крестный ход шествовал по Витебской улице, имевшей весьма праздничный вид: везде были флаги, зелень, в некоторых местах возвышались мачты с хоругвями, на которых можно было видеть изображение буквы «Е» с княжеской короной наверху. Вдоль тротуаров стоял народ, во всех окнах, на балконах – множество наблюдавших шествие. При движении процессии войска держали «на караул». Недалеко от виадука была воздвигнута высокая арка, сооруженная полоцкими железнодорожными ротами, за ней – огромная сень, убранная зеленью. Крестный ход, растянувшийся почти на две версты, через час достиг места встречи, и все участники в образцовом порядке заняли назначенные им места. Около сени был раскинут белый шатер, в котором по приходе процессии уже находились Королева Эллинов Ольга Константиновна, Великая Княгиня Елисавета Феодоровна и Киевский митрополит Флавиан. Туда же вошли Великий Князь Константин Константинович с сыном Игорем. Началось ожидание. Вокруг, по полям, по откосам железнодорожного пути, группами расположился народ. В версте от виадука находились во главе с директором учащиеся кадетского корпуса со знаменем, которое держал Великий Князь Олег Константинович. Тут же стояла и знаменная рота 100-го Островского полка со своим оркестром. За порядком наблюдали конные стражники. На железнодорожном пути находился поезд с санитарным вагоном. Около половины четвертого дня близ деревни Новки, в версте от виадука, показались клубы пыли и засверкали кресты… Приближалась процессия со святыней, издали послышались звуки гимна «Коль славен». Все пришло в движение. На помосте под сенью стало духовенство во главе с митрополитом Флавианом. Высочайшие Особы заняли места около сени. Вокруг расположились богомольцы. Около четырех часов дня крестный ход со святыми мощами прошел под виадуком. Впереди ехали верхом член Совета Министра внутренних дел тайный советник П. М. Кошкин и полковник А. Д. Ковалинский. Во главе процессии несли фонари, хоругви, а далее, под особой сенью, – убранную цветами раку с мощами. Пели тропарь преподобной. Минута была поистине торжественной. Все замерло. Осуществились пророческие слова святой княжны о возвращении ее в родной Полоцк. Видевшие это воочию пребывали в благоговейном молитвенном молчании (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 46–48). Нет никакой возможности описать все, что переживал народ в то время. Какая-то необыкновенная радость светилась в глазах людей, шедших за мощами игумении Полоцкой. Загорелые, черные от пыли, но счастливые и торжествующие, приблизились к помосту священнослужители, неся на своих плечах гробницу с мощами преподобной Евфросинии, и при пении величания поставили ее на приготовленное место под сенью (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 56). Отслужили молебен, после которого крестный ход с мощами направился в город. В Николаевском соборе, куда была принесена святыня, сразу же началось всенощное бдение (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 48). Богослужение совершал митрополит Флавиан с архиепископом Антонием и епископом Серафимом. Одновременно служилась всенощная перед иконой преподобной Евфросинии в устроенной на кадетском плацу сени. В соборе на богослужении присутствовали Высочайшие Особы. Храм был полон молящихся, которые стояли с зажженными свечами. Служба окончилась около одиннадцати часов вечера. Николаевский собор был открыт всю ночь, и богомольцы непрерывно прикладывались к святым мощам. На плацу около двенадцати часов ночи члены Братства протоиерей Михаил Дубровский и С. Н. Федякин с помощью «волшебного фонаря» [проекционный аппарат] показывали и объясняли народу картины из жития преподобной Евфросинии. (Отчет о состоянии Полоцкаго Церковнаго Братства во имя св. Николая и пр. Евфросинии… с 1 июня 1909 года по 1 июня 1910 г. СПб., 1911. С. 30). Когда стемнело, стало видно, как красиво был иллюминирован город. На улицах царило оживление. Невольно взор обращался на плац, где на помосте под сенью горело множество свечей перед иконой преподобной Евфросинии, и на собор, через двери и окна которого лился свет от зажженных свечей. Умилительную картину представляли простые богомольцы, стоявшие на коленях и тепло молившиеся. Двигались все тихо. К мощам подходили по одному. Порядок весь день был образцовый (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 48). 21 мая – день тезоименитства присутствовавшего на Торжествах Великого Князя Константина Константиновича. Утро выдалось прекрасное и обещало жаркий солнечный день. Казалось, сама природа ликовала вместе с полочанами. К восьми часам народ занял все улицы и переулки, ведущие к кадетскому плацу. В этом же направлении стали стягиваться и строиться войска. В половине десятого утра по улице от квартиры директора корпуса прошел Великий Князь Константин Константинович, поздоровался с генералитетом, затем изволил проследовать в Николаевский собор. Через некоторое время туда прибыли Великая Княгиня Елисавета Феодоровна и Королева Эллинов Ольга Константиновна в сопровождении состоявших при них лиц. Литургию служил архиепископ Антоний, который по окончании ее произнес слово на 138 псалом: Мне же зело честни быша друзи Твои, Боже… Затем был совершен молебен. После него епископ Серафим поднес Его Императорскому Высочеству икону преподобной Евфросинии как благословение на все времена Великому Князю и всему Великокняжескому роду (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 49–50). Среди кадет на богослужении присутствовал сын Великого Князя Олег Константинович. Он простоял всю службу со знаменем корпуса в руках, а затем с кадетами вышел из храма на соборную площадь для участия в параде (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 57). После военного парада в кадетском корпусе был завтрак, в конце которого Великим Князем был провозглашен тост: «За здоровье Государя Императора, Державною Волею Котораго святыня древняго Полоцка вернулась в родной край. Ура!». Своды зала огласились громогласным «ура» и звуками народного гимна, повторенного троекратно по желанию всех собравшихся. Затем Великим Князем был провозглашен тост за Государынь Императриц и Наследника Цесаревича. По окончании завтрака Высочайшие Особы обходили присутствовавших и милостиво с ними беседовали, затем, приветливо простившись, отбыли из корпуса. Старые Полочане оставались в стенах родного корпуса еще некоторое время. Генерал-лейтенант Н. Н. Кайгородов произнес высокопатриотическую речь об историческом значении переживаемого события. В ответ на это раздалось громкое «ура» (Полоцкий Кадетский Корпус: Исторический очерк 75-летия его существования / сост. В. П. Викентьев. Полоцк, 1910. С. 381). 22 мая в десять часов утра в Николаевском соборе началась праздничная Божественная Литургия, которую совершал митрополит Флавиан в сослужении с архиепископом Антонием, епископом Серафимом и многочисленным духовенством. После Литургии был совершен молебен преподобной Евфросинии, в котором участвовали вышеупомянутые архипастыри, а также епископ Могилевский Стефан и епископ Холмский Евлогий. Храм не закрывался ни днем ни ночью, так что к святым мощам непрерывным потоком подходили и прикладывались богомольцы. Никогда еще в Полоцком Николаевском соборе не было такого сонма архипастырей, возглавляемого маститым первоиерархом митрополитом Киевским Флавианом. Присутствие на богослужениях Августейших Особ, постоянное живое слово духовенства, необыкновенные службы с прекрасным пением архиерейского и соборного хоров, непрерывный поток богомольцев – все это производило самое отрадное впечатление на участников светлого Торжества. Казалось, что у всех в эти святые дни было одно сердце и одна душа. Не одни только православные сознавали свое единство и испытывали радость, находясь у раки с мощами, а также и иноверцы, бывшие очевидцами этих событий. Из них особенное внимание обращал на себя прибывший на празднество из Лондона священник Англиканской Церкви генеральный секретарь Общества ревнителей соединения Восточно-православной и Англиканской Церквей Г. Ж. Файнс-Клинтон. Свои впечатления об этих святых днях он выразил в письме на имя редактора «Листка [№ 7] на память об Евфросиниевских торжествах» И. И. Долгова: «...Г-н редактор! Вы были так любезны предложить мне через посредство редактируемой Вами газеты изложить свои впечатления о моем пребывании в Полоцке. Я приехал сюда не только как священник англиканской епископальной церкви, к Церкви, которую наши епископы признают Единой и Истинной для Востока, но и как представитель Общества, члены которого горячо желают теснейшего сближения с православными, в надежде будущего соединения. Я ехал, ожидая лишь официального приема, и имел счастье быть сердечно принятым Высокопреосвященным митрополитом Киевским. Но особенную радость я получил от сочувственного отношения, оказанного мне Преосвященным Серафимом, епископом Полоцким, Преосвященным Евлогием, епископом Холмским, и Высочайшими Особами, прибывшими на торжество… Особое умиление испытывал я, находясь среди паломников на крестных ходах и у раки пр. Евфросинии, чувствуя со всеми связь веры и братства и молясь, дабы многожеланное возвращение пр. Евфросинии в страну, где она обитала… могло бы Ея молитвенным предстательством споспешествовать общим стремлениям к единству. Стоя в соборе и наблюдая молитвенный восторг и поразительное христианское братское общение и равенство перед Той, Которая, как бы живая, реально присутствовала среди молящих Ея детей, я чувствовал, невзирая на разницу обряда и языка, совершенное молитвенное единение со всеми присутствовавшими». Наступил самый важный момент – перенесение святых мощей преподобной и богоносной игумении Евфросинии в основанный ею Спасский монастырь(Отчет о состоянии Полоцкаго Церковнаго Братства во имя св. Николая и пр. Евфросинии… с 1 июня 1909 года по 1 июня 1910 г. СПб., 1911. С. 30–32). Улицы по пути от кадетского плаца до самой обители были убраны флагами, зеленью и гирляндами. На железнодорожном переезде соорудили колоннаду из четырнадцати высоких мачт, перевитых зеленью и украшенных флагами, хоругвями и щитами. Перед въездом в березовую аллею, ведущую к святым вратам монастыря, около часовни сестрами обители была воздвигнута арка с надписью «Гряди, Радость Наша, Преподобная Мати Евфросиние». Справа от березовой аллеи, на поле, установили пятьдесят палаток для богомольцев. Неподалеку от монастырских ворот были устроены навесы для торгующих съестными припасами. К обители тянулись вереницы богомольцев: тысячи паломников прибыли в город с крестными ходами из Невельского, Полоцкого и Дриссенского уездов. Монахини усердно готовились к встрече своей покровительницы. Древний храм Спаса был украшен гирляндами из зелени. Все блистало чистотой, везде был виден образцовый порядок. Около недавно сооруженного колодца совершался чин освящения воды, а вокруг него собралось множество богомольцев. Стояла чудесная погода. Солнце освещало белоснежные монастырские храмы, блистало на крестах куполов. В Спасском храме по окончании водосвятия было совершено освящение серебряной раки для мощей преподобной Евфросинии. В четыре часа во всех церквах города зазвонили в колокола. На кадетском плацу, согласно церемониалу, между шпалерами 100-го Островского полка, выстроились участники процессии. В Николаевском соборе собралось многочисленное духовенство, высшие военные и гражданские чины.Начался торжественный крестный ход. Только священства участвовало в нем более двухсот человек. Гробница со святыми мощами была изнесена архиереями и архимандритами. За ней протоиерей Николай Околович нес Крест преподобной Евфросинии, далее шли многочисленные богомольцы и паломники. Процессия направилась по Рижской улице к Красному мосту(Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 50–53). Хоры пели тропарь преподобной. Их громкое пение, сливавшееся с музыкой гимна «Коль славен» и звоном колоколов, среди ликующей весенней природы производило неизгладимое впечатление, которое навсегда осталось в памяти участников светлого праздника. Шествие замыкали войска, за ними на целую версту растянулась живая стена богомольцев. За Красным мостом к крестному ходу присоединились учащиеся кадетского корпуса (Отчет о состоянии Полоцкаго Церковнаго Братства во имя св. Николая и пр. Евфросинии… с 1 июня 1909 года по 1 июня 1910 г. СПб., 1911. С. 33–34). У монастырской часовни процессию с мощами святой ожидал митрополит Флавиан с архимандритом Амвросием и сестрами Спасо-Евфросиниевской обители. Тут же близ арки находился священник Англиканской Церкви Г. Ж. Файнс-Клинтон и французский граф Дю Шеля, перешедший в православие и проживавший в то время в Белыничском монастыре Могилевской губернии, готовясь к монашеству. Когда крестный ход с мощами подошел к часовне, было совершено краткое молебствие, после которого шествие направилось по березовой аллее к святым вратам обители. С правой стороны на поле стоял коленопреклоненный народ и горячо молился. Около монастыря, по обеим сторонам дороги, растянулись шпалерами полоцкие железнодорожные роты с военным оркестром (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 53–54). Сестры Спасо-Евфросиниевской обители со слезами радости на глазах и зажженными свечами в руках вышли навстречу своей небесной покровительнице. Осеняя себя крестным знамением, глубоким земным поклоном приветствовали они прибытие святой игумении. Трогательна была эта минута! Почитатели преподобной Евфросинии так описывали все то, что было пережито и прочувствовано тогда: «Целый ряд священных воспоминаний мгновенно пронесся в мыслях. Как-то невольно вспоминалась тогда и так хорошо знакомая всем нам картина прощания преподобной с обителью при отшествии ея во святой град Иерусалим. Много общего между тем, что было тогда, и тем, что происходило теперь. Как ныне, так и тогда духовенство, князья, бояре и множество народа, сошедшись вместе, проливали слезы. Но тогда были слезы печали от разлуки с преподобной, ныне же все проливали слезы радости». С глубоким благоговением и сознанием величия переживаемого момента вступили участники процессии в ограду монастыря. Здесь их также встретили сестры обители и множество народа (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 61–62). Участники крестного хода с иконами и хоругвями расположились полукругом на монастырской площади между храмами. Здесь же стояло множество крестьян, державших иконы преподобной Евфросинии. В половине шестого вечера святые мощи были внесены Августейшими Особами и высшим духовенством в монастырский собор Воздвижения Креста Господня и поставлены на помосте. В шесть часов вечера началось всенощное бдение, на котором присутствовали Царственные богомольцы (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 54). Всенощные, в которых участвовали 88 священников и 6 архимандритов, одновременно совершались во всех храмах обители, а также на плацу между новым и древним храмами. Вместо второй кафизмы с боковой паперти собора архимандрит Макарий (Гневушев) говорил богомольцам вдохновенное слово о значении настоящих Торжеств для святого Православия всей России. В городских храмах – Николаевском, Софийском, Иоанно-Богословском и единоверческом Свято-Духовском [разрушен после Великой Отечественной войны] – также были отслужены всенощные бдения, в первых двух – собором духовенства, с произнесением проповедей (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 26. С. 633). По окончании богослужения в Кресто-Воздвиженском соборе, в одиннадцать часов вечера, святые мощи были переоблачены монахинями вместе с Великой Княгиней Елисаветой Феодоровной. Она провела при мощах всю остальную часть ночи до ранней Литургии, на которой приобщилась Святых Христовых Таин (Отчет о состоянии Полоцкаго Церковнаго Братства во имя св. Николая и пр. Евфросинии… с 1 июня 1909 года по 1 июня 1910 г. СПб., 1911. С. 35). Среди сестер Спасского монастыря особенное внимание обращала на себя монахиня с болезненным страдальческим лицом. Врачи приговорили ее к смерти, и она готова была безропотно ожидать своего конца. Об одном только удрученная недугом молила Бога: дожить до светлого дня возвращения преподобной Евфросинии. Богу было угодно явить этой страдалице Свою милость. Она не только дождалась желанного дня, но и получила исцеление от своего недуга после того, как приложилась к святым мощам угодницы Божией. 22 мая, по окончании всенощного бдения, в храм Воздвижения Креста Господня привели больную монахиню. По совершении краткого молитвословия о болящей она была приподнята к святым мощам и сподобилась приложиться к руке преподобной, некоторое время оставаясь совершенно неподвижной и согбенной. Вдруг монахиня почувствовала в себе какую-то необычайную силу и бодрость, сама приподнялась, выпрямилась и без всякой поддержки и помощи сошла с помоста, на котором покоились мощи. Она самостоятельно вышла из храма, благодаря Господа и святую Евфросинию за избавление от длительного недуга. Этим чудесным исцелением Господу угодно было ознаменовать великое событие возвращения преподобной княжны Полоцкой в ее родную обитель. На страницах газеты «Колокол» помещено письмо врача, написанное с неподдельной правдивостью, а потому особенно ценное в наш скептический и недоверчивый век. Старший врач Полоцкого кадетского корпуса доктор медицины А. М. Мансветов так повествует о явном чуде Божием, совершившемся у мощей преподобной Евфросинии: «Под впечатлением разсказа о событии, происшедшем 22 мая у св. мощей преп. Евфросинии, княжны Полоцкой, и того, что я сам видел 23-го мая, спешу поделиться с истинно верующими людьми подробностями этого события. Четыре года лечил я монахиню Спасо-Евфросиниевскаго монастыря мать Н. [Неониллу (Тиханову)], которая страдала явными признаками круглой язвы желудка: периодическими желудочными кровотечениями, рвотою, болями желудка, истощением, полным упадком сил. В зиму нынешняго года эта монахиня постоянно находилась в постели, едва приподнималась, питалась только жидкою пищею, и в последнее время боли приходилось останавливать при помощи наркотических средств. Общее состояние больной ухудшалось, и я терял всякую надежду на ея выздоровление… 19 мая, при посещении мною монахини Н. в последний раз, она еле-еле приподнималась, страдала головокружением и отеком ног, жаловалась на слабость, боли… Каково же было мое удивление, когда днем 23-го мая одна моя пациентка сообщила мне, что монахиня Н. ходит и чувствует себя здоровой. Такое быстрое выздоровление удивило меня, и я не мог удержаться, чтобы не поехать… в монастырь и лично не удостовериться в происшедшем. Войдя на монастырский двор, я спросил монахиню, дома ли матушка Н. При моем вопросе со стороны сада с радостным восклицанием подбежала ко мне больная монахиня Н., поздоровалась и в присутствии монахинь и богомольцев стала разсказывать… об исцелении ея у св. мощей преподобной Евфросинии. С чувством радости и умиления выслушал я простой разсказ монахини, осмотрел ее, поздравил ее с выздоровлением и сказал, что теперь моя помощь не нужна. Монахиня Н. лечилась не только у меня, но и у других врачей г. Полоцка, и прошлым летом была на излечении в одной из общин г. Киева. О болезненном состоянии, слабости и потере всякой надежды на выздоровление знали монахини монастыря и некоторые обыватели г. Полоцка. Приписать такое быстрое улучшение в ходе ея болезни медицинской помощи я не могу; считать, что болезнь проходила лишь на истерической почве, я не имею данных, т. к. неоднократно видел у больной рвоты с кровью и нередко наблюдал у нея полный упадок сил. Мать Н., насколько я успел познакомиться с ея миросозерцанием, особа глубоко набожная. Не раз приходилось мне с ней беседовать о предстоящем перенесении св. мощей преп. Евфросинии, и меня глубоко трогала ея вера и упование на милосердие Творца. Мое личное убеждение, что в данном случае мы имеем дело с явлением, которое переходит границы человеческаго разумения…» (Торжественное перенесение святых мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк (19 апреля – 22 мая 1910 года). Киев, 1913. С. 62–65). 23 мая. Всю ночь и утро на улицах, ведущих к Спасо-Евфросиниевской обители, царило оживление. Многие богомольцы, сложивши котомки, отдыхали прямо под открытым небом, чтобы, подкрепив свои силы, отправиться к обедне в Спас. Другие, пришедшие раньше, заняли места в построенных для паломников бараках. В городе были устроены чайные, за Красным мостом расположился земский врачебный пункт. Ослепительное солнечное утро стало началом этого великого дня в жизни Спасского монастыря. Вереницы экипажей с представителями различных ведомств направлялись в сторону обители. Несколько ранее туда же прибыли с оркестром железнодорожные роты и стали шпалерами на пути, по которому должна была пройти процессия со святыми мощами. В начале одиннадцатого в открытой коляске проследовали в монастырь Великий Князь Константин Константинович с сыном Игорем и свитой; немного позади, тоже в открытом экипаже, – Королева Эллинов Ольга Константиновна. Литургию в Кресто-Воздвиженском соборе совершал митрополит Флавиан с четырьмя епископами. К молебствию вышли архиереи и многочисленное духовенство. Большой храм не мог вместить всех молящихся, и они заполнили площадь монастыря. Множество народа можно было видеть даже за пределами монастырской усадьбы. Торжественный звон колоколов возвестил о начале молебствия, а в середине его из собора вышел крестный ход со святыней. Мощи преподобной несли священнослужители и сестры обители. За высшим духовенством следовали Августейшие Особы, генералитет и богомольцы. Процессия со святыми мощами останавливалась на четырех сторонах собора, где служились благословенные литии. Крестный ход, обойдя храмы Воздвижения и Спаса, вошел в последний, и там гроб с мощами был поставлен в приготовленную серебряную раку (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 54–56). Молебствие завершилось многолетием Царю и игумении Иларионе с сестрами. Ее Королевское Величество Ольга Константиновна, Великий Князь Константин Константинович и Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, приложившись к святым мощам, проследовали в келию преподобной, находившуюся в Спасском храме. Осмотрев ее и помолившись в ней, Августейшие богомольцы прошли в помещение, где остановилась Великая Княгиня Елисавета Феодоровна. Остальные приглашенные гости направились в монастырскую трапезную, в которой уже были накрыты столы. Когда все заняли свои места по билетикам, лежавшим у каждого куверта [столовый прибор], состоялся выход Высочайших Особ к главному столу. Гостеприимно угощала обитель всех прибывших на праздник. Во время трапезы обер-прокурор Святейшего Синода прочел Высочайший рескрипт о пожаловании митрополиту Флавиану ордена Святого равноапостольного князя Владимира I степени (Довгялло Д. И. Перенесение св. мощей преп. Евфросинии из Киева в Полотск. Вильна, 1910. С. 54-56). Праздничный обед начался в два часа пополудни. На нем присутствовало около четырехсот персон. В монастырской трапезной приготовили угощение только для Августейших гостей, высшего духовенства и генералитета – всего на 190 персон. Остальные приглашенные были устроены в столовой Спасо-Евфросиниевского епархиального женского училища (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 26. С. 634). После трапезы Августейшие богомольцы изволили прибыть в кадетский корпус, где фотографом были сделаны два снимка: Высочайшие Особы с кадетами и Высочайшие Особы со служебным персоналом корпуса и старыми Полочанами. Фельдфебель 1-й роты поднес Королеве Эллинов от лица кадет-выпускников жетон корпуса. Ее Величество милостиво приняла жетон и поблагодарила кадет. После ее отъезда кадеты построились и пошли на пристань проводить Августейшего генерал-инспектора, который отбыл на пароходе «Атлет» в имение сенатора А. А. Римского-Корсакова. Вечером состоялся отъезд из Полоцка Высочайших Гостей и генералитета (Полоцкий Кадетский Корпус: Исторический очерк 75-летия его существования / сост. В. П. Викентьев. Полоцк, 1910. С. 382). В восемь часов вечера в актовом зале Спасо-Евфросиниевского епархиального училища состоялось торжественное собрание Полоцкого Церковного Братства во имя святителя Николая и преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, с участием представителей других западно-русских Братств. Собрание почтили своим присутствием пять архипастырей и почетные гости. Зал был прекрасно убран гирляндами, цветами и зеленью. По прибытии туда архипастырей хор воспитанниц Спасо-Евфросиниевского училища пропел тропарь преподобной Евфросинии и братский гимн священника Рождественского, после чего были прочитаны телеграммы, полученные на имя Преосвященного Серафима, почетного попечителя Полоцкого Братства, и выслушаны устные приветствия от представителей Псковского, Могилевского, Холмского, Виленского и других Братств, представителя Московских патриотических Обществ архимандрита Макария, представителя учредителя Полоцкого Братства Высокопреосвященного Анастасия, архиепископа Воронежского, и ректора Воронежской семинарии протоиерея Николая Околовича. От Псковского Братства епископу Серафиму была преподнесена икона святого благоверного князя Всеволода-Гавриила. Все речи произвели сильное впечатление и вызвали дружное одобрение собрания(Отчет о состоянии Полоцкаго Церковнаго Братства во имя св. Николая и пр. Евфросинии… с 1 июня 1909 года по 1 июня 1910 г. СПб., 1911. С. 36–37).
Высочайший рескрипт, данный на имя Высокопреосвященного Флавиана, митрополита Киевского и Галицкого
Высокопреосвященный митрополит Киевский Флавиан. Изволением Божиим и Державным тщанием Прадеда МОЕГО, блаженныя памяти Императора Николая I-го, совершилось в 1839 году в Белорусской епархии великое торжество: бывшия чада Православной Церкви, отторгнутыя от нея насилием, возсоединены с нею любовию. Возстановление родного Православия в этом исконно русском крае воздвигло в новой силе народное русское самосознание, свято оберегавшее предания далекой старины за долгие годы тяжелых исторических испытаний. Одним из самых дорогих белорусских преданий является предание о жизни и деяниях Преподобной Евфросинии, Княжны Полоцкой, основательницы сохранившагося доселе Полоцкаго Спасо-Евфросиниевскаго монастыря. В этом предании, ясно свидетельствующем об истине и величии Православия, Полоцкий край почерпал никогда не изменявшую ему силу противостоять натиску недругов Православной веры и русской народности. Твердо памятуя обещание Преподобной не оставлять родного ей края, верныя чада его молили церковную власть от дней возсоединения с Православною Церковью о перенесении в Полоцк в Евфросиниевскую обитель святых мощей Преподобной, около семисот лет почивавших в Дальних Пещерах Киевской Успенской Лавры. И по домостроительству Божию дивный светильник веры поставляется ныне на свещнице земли Полоцкой, дабы неземным светом своим верно озарять тот путь, по которому должны идти все ищущие духовнаго возрождения. Свято прошедшая поприще, указанное ей Божественным Промыслом, да пребудет Святая Княжна для всего Белорусскаго народа навеки яркою путеводною звездою, указующею глубокую правду Православия. Проявившийся же в незабвенные дни перенесения честных мощей ея дух благочестия в народе, притекавшем в великом множестве на поклонение Преподобной, да послужит в назидание и тем, кто в житейской суете и душевном смятении готов покинуть спасительный путь истинной Православной веры. Приобщаясь всем сердцем к духовной радости православнаго населения Полоцкой епархии по случаю милости Божией, явленной сему населению в осуществлении его заветнаго стремления приблизиться к источнику благодатных утешений, заключенному в мощах Преподобной Евфросинии, Я, в МОНАРШЕМ внимании к неослабной ревности вашей на святительской кафедре матери городов русских о преуспеянии и вящем возвеличении Православия и в ознаменование трудов ваших по возвышению настоящаго церковнаго празднества ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ сопричисляю вас к Императорскому ордену Cвятаго равноапостольнаго князя Владимира первой степени, знаки коего при сем препровождаются. Поручая СЕБЯ молитвам вашим, пребываю к вам благосклонный. На подлинном Собственною Его Императорскаго Величества рукою написано: «НИКОЛАЙ». В Царском Селе. 23-го мая 1910 года. (Высочайший рескрипт // Церковные Ведомости. 1910. № 22. 239–240).
Готовясь к великому историческому событию перенесения мощей преподобной Евфросинии в родной край, комитет, образованный в Полоцке по благословению Преосвященного Серафима, разослал многим лицам и учреждениям приглашения на этот праздник, однако некоторые из них не имели возможности в нем участвовать и ограничились приветствиями и поздравительными телеграммами(Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1911. № 19. С. 436). На братском собрании епископ Серафим прочел доклад о религиозно-нравственном состоянии Полоцкой епархии за 1909 год. Архипастырю пропели «Исполла эти деспота». Затем член Полоцкого Братства, член Государственной Думы, автор-составитель «Витебской старины» А. П. Сапунов прочел доклад о судьбах православия в земле Полоцкой. С захватывающим интересом была выслушана эта речь – продолжительные дружные аплодисменты были наградой талантливому оратору. Старейший член Полоцкого Братства действительный статский советник А. К. Морель прочел доклад о деятельности Братства за сорок три года его существования. В заключение тайный советник член Совета Министров Внутренних Дел П. М. Кошкин, сопровождавший мощи преподобной Евфросинии из Киева в Полоцк, доложил собранию свои путевые заметки, описав несколько наиболее ярких впечатлений, когда с особенной силой проявилось религиозное воодушевление народа при встрече великой святыни и как сама природа способствовала беспрепятственному перенесению мощей преподобной. Затем он рассказал о том образцовом порядке и распорядительности духовных и гражданских властей тех епархий, через которые следовала процессия с мощами святой, благодаря чему богомольцы ни в чем не имели нужды и получили духовную радость и утешение, и, наконец, о чудесных исцелениях, которые совершились у раки преподобной. Все присутствовавшие в собрании поблагодарили П. М. Кошкина за понесенные им труды во славу Божию, в честь преподобной Евфросинии и для утешения православного населения Белорусского края. Желая выразить искреннюю признательность за содействие в осуществлении заветного желания полочан – перенесения мощей святой игумении на родину, общее собрание постановило избрать почетными членами Братства Высокопреосвященного Флавиана, митрополита Киевского и Галицкого; Высокопреосвященного Антония, архиепископа Волынского и Житомирского; Преосвященного Стефана, епископа Могилевского и Мстиславского; Преосвященного Евлогия, епископа Холмского и Люблинского; обер-прокурора Святейшего Синода тайного советника С. М. Лукьянова; тайного советника П. М. Кошкина; директора канцелярии обер-прокурора действительного статского советника В. И. Яцкевича; графиню С. С. Игнатьеву; генерал-лейтенанта Н. Н. Кайгородова; действительного статского советника Ф. В. Бондырева; действительного статского советника А. П. Сапунова; статского советника Д. И. Довгялло; настоятеля Московского Новоспасского ставропигиального монастыря архимандрита Макария; настоятеля Сергиевой пустыни архимандрита Михаила; настоятеля Витебского Николаевского кафедрального собора протоиерея Алексия Матюшенского; члена Государственной Думы протоиерея Феодора Никоновича; начальницу Спасо-Евфросиниевского епархиального училища монахиню Нину. Собрание закончилось дружным пением гимна «Боже, Царя храни». С бодрым и светлым настроением разошлись братчики и почетные гости этого исторического собрания, и тем закончились Полоцкие Торжества(Отчет о состоянии Полоцкаго Церковнаго Братства во имя св. Николая и пр. Евфросинии… с 1 июня 1909 года по 1 июня 1910 г. СПб., 1911. С. 3–4, 37–39). Утром 24 мая Полоцк покинули архипастыри и паломники, прибывшие из Москвы и Петербурга. Необыкновенный подъем молитвенного настроения многочисленных богомольцев (их было более 55 тысяч человек за дни Торжеств 20–23 мая), красота и великолепие богослужений оставили много незабываемых впечатлений (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 26. С. 635). Так легко и отрадно было в эти дни от сознания того, что наконец исполнилось обещание святой игумении Полоцкой, которая «яко птица возлете от града Киева и, яко горлица, обрете гнездо свое во обители древняго удела своего, идеже собирает птенцы своя под криле свои, сохранити и утвердити я в правоверии, пришествием многоцелебных мощей своих…» (Служба на пренесение честных мощей преподобныя матере нашея Евфросинии, княжны Полотския, от Киева во град Полотск. СПб., 1911. С. 16). Таким образом, с возвращением в родной край преподобной княжны Евфросинии еще ярче засветил над Полоцкой землей свет христианства, в котором она жила и спасалась, так что все жители Белорусского края познали, что верой отцов их искони было святое Православие (Отчет о состоянии Полоцкаго Церковнаго Братства во имя св. Николая и пр. Евфросинии… с 1 июня 1909 года по 1 июня 1910 г. СПб., 1911. С. 39). Пастырское послание Преосвященнаго Серафима, Епископа Полоцкаго и Витебскаго Явил Господь спасение Свое, открыл пред очами народов правду Свою… Все концы земли увидели спасение Бога нашего. Пс. 97, 2–3 Мощи святых даруются нам от Владыки Христа, как спасительные источники, кото- рые источают многоразличныя благодеяния. Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение веры. Кн. IV
Смиренный Серафим, Божиею милостию Епископ Полоцкий и Витебский, возлюбленным в Боге пастырям и всем православным области Витебской желает радоваться в Господе. Благодарение и честь и хвала Вседержителю Богу за праведное житие благородной Евфросинии, Княжны Полоцкой. Возвеличите Господа со мною и вознесем в хвалах Имя Его вкупе за дарование русскому народу этой светлой поборницы добра и правды, соделавшейся на многия столетия путеводной звездою для алчущих и жаждущих божественной жизни. Пойте Господу новую песнь, ибо Он дал нам видеть редкое в человеческой истории величественное священное зрелище торжественнаго шествия святых мощей Преподобной из славнаго Киева в смиренный Полоцк. Семьсот лет хранила святая Киевская Лавра эту драгоценную святыню, чтобы в нынешние смутные годы передать и поставить ее в пределе бывшей столицы Полоцкаго Княжества. Итак, славьте Господа, призывайте Имя Его, возвещайте в народах дела Его! Пойте Господу, ибо Он соделал великое – да знают это по всей земле. Веселись и радуйся, народ Полоцкий, ибо велика посреди тебя Божия угодница! Из глубины седой древности светит в долготу веков согревающим духовным светом эта дивная княжна, и ея добродетели с благоговением видят сменяющияся поколения белорусов и прославляют за нея Отца Небеснаго. Ибо в этой освященной от утробы матерней праведнице Творец неба и земли открыл Свою святую спасительную силу, явил в ея призвании Свою чудную благость и праведность, как знамения верности Своим обетованиям о спасении всех верующих в Единороднаго Сына Его Иисуса Христа. В самом деле, состояние нравов общественной среды в XII веке, когда жила святая Евфросиния, было не только не лучше, но, может быть, даже хуже нынешняго. Большинство русских были христианами только по имени, а по наклонностям, обычаям и миропониманию они были ближе к некрещеным. Люди книжные, начитанные составляли меньшинство. Большинство духовенства по недостатку школ только умело с трудом читать богослужебныя книги и к учительству было неспособно. По бедности страны и неизвестности искусства книгопечатания богослужебных и учительных книг было весьма мало. Вследствие этого познание истин христианской веры, т.е. догматов и заповедей, было слабо по качеству и ограничено в отношении количества знающих истины веры. Верхнее меньшинство, т.е. богатые и знатные, православную веру приняло сознательно. Этому способствовала книжность, вследствие материальнаго достатка и досуга. Нижнее же большинство, т.е. народная масса, было неграмотно, малосведуще в познании истин веры и по недостатку школ научалось Божественным заповедям и догматам только вследствие непрестаннаго общения с просвещенным меньшинством в делах житейских. Такое познание, конечно, было недостаточным и большинство современников Евфросинии без особых терзаний совести соединяло в своих сердцах верования языческия и христианския. Им верования языческия казались также полезными и основательными, как христианския. Вследствие этого большинство веровало вопреки Св. Писанию в ложное ведовство и вредное колдовство. Рядом с верою в Триединаго Бога существовало признание многих меньших богов, якобы управляющих миром. Поэтому и в XII веке, когда спасалась Преподобная Евфросиния, сохранились идолопоклонническия празднества и различные поганые обычаи. Язычество, представляющее собою служение плоти и страстям, продолжало составлять темный фон жизни крещеных белорусов. Большинство молились и праздновали и христианскому Богу с Его святыми, и богам языческим; в одни дни совершали домашния требы чрез христианских священников, а в другие дни – языческие обряды чрез суеверных стариков и волхвов; творилась домашняя молитва и христианскому Богу, и богам языческим. Это было повторение двоеверия древних евреев в виде служения Иегове и языческим Ваалам и Астартам. Общественная нравственность, т.е. христианская нравственность людей средних (а не избраннаго меньшинства) была также весьма слаба, вследствие малаго, поверхностнаго знания веры христианской. Вследствие этого такие, например, пороки, как воровство, грабежи, насилие, обман, эксплуатация и вообще отсутствие честности в деловых и служебных отношениях были явлениями весьма распространенными. Не было организованной благотворительности ни в виде школ, ни в виде богаделен и приютов. Нанесение ближнему духовнаго, телеснаго и хозяйственнаго вреда не считалось делом мерзким, постыдным и преступным. Семейные нравы были весьма несовершенны: ссоры и драки между кровными родственниками были весьма распространены. Порок пьянства продолжительнаго, буйнаго и грязнаго был известен далеко за пределами Руси и составлял предмет насмешек над нею иноплеменников. Грехи против телесной чистоты и целомудрия были также весьма распространены. Не меньше были распространены и те пороки, которые известны под именем срамословия, обжорства, щегольства, роскоши и безстыдных пиров и увеселений. Театральныя представления скоморохов в виде особых действий, песен и плясок не только не отличались скромностью и сдержанной пристойностью, а, напротив, языческая вольность нравов целиком воспроизводилась в них со всем своим безстыдным обнажением… Таково было состояние общественных нравов в XII веке, когда из среды знатнаго книжнаго меньшинства Вседержитель воздвиг предуведенную Им прежде сложения мира добродетельную княжну Предиславу, нареченную в иночестве именем Евфросинии. В лице этой девственной отрасли Равноапостольнаго князя Владимира Бог явил блистательным образом великую пользу послушания Его святым заповедям и соделал в лице этой праведницы спасение от греха и духовной смерти настолько достопамятным и громким, что молва о нем пронеслась во все концы земли, и участниками сего спасения в XII и последующих веках стали сотни и тысячи стремящихся к правде мысли и воли. Итак, в каких же словах, обычаях и поступках Преподобной Евфросинии явил Господь Свое спасение и Свою праведность пред очами народов? Прежде всего благочестивая княжна по своей врожденной доброте возлюбила Св. Писание и духовныя книги и большую часть отроческаго возраста употребила на прочтение этих спасительных письмен, повествующих о делах и мыслях Творца неба и земли и наставляющих на путь вечной блаженной жизни. Ради прилежания и любви ко всему доброму и честному дивная княжна Предслава ясно уразумела сокровенную в Писаниях Божию истину и чрез это соделалась способною все оценивать с точки зрения жизни и учения Христова и пошла к Богу издревле установленными спасительными путями: трудом, молитвою, постом, смирением, послушанием, воздержанием и служением духовным и телесным нуждам своих родных и знакомых, близких и далеких. Вследствие такого поведения, упражнения и жития в доброй душе княжны Предиславы мало-помалу развились, окрепли и утвердились те чувства и влечения, которыя составляют знамение пребывания Святаго Духа в душах человеческих, именно – святая любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, кротость и воздержание(Гал. V, 22) от греховных утех и забав. Восходя в этих святых чувствах и делах от силы в силу, юная княжна дошла до такого праведнаго настроения, когда все блага мира становятся равноценными ненужному сору и рождается неудержимое влечение в совершенстве исполнить слово Спасителя: Иже хощет по Мне идти, да отвержется себе и возмет крест свой, и по Мне грядет (Мк. VIII, 34). В данном случае крестом для благочестивой княжны была разлука с богатыми родными, но она не остановилась пред взятием этого креста и мужественно оставила княжий дом отца своего, чтобы в бедности всецело без всяких мирских препятствий и забот работать Всеправедному Богу со страхом и радоваться пред Ним святою радостью. Это благодатное настроение девственная княжна выразила в том, что пред многими свидетелями отреклась от удовольствий княжескаго быта и постриглась во святый монашеский образ с именем Евфросинии. Какой же смысл и значение имел этот важный шаг в жизни Преподобной? Почему это было нужно и насколько это было спасительно для нея и для всех видевших и слышавших праведное житие этой боголюбивой княжны? Истинное монашество есть совершенное отречение от мира, т.е. от двух чарующих и пагубных богов общественной жизни – корыстолюбия и честолюбия, или, точнее говоря, отречение от своего себялюбиваго, греховнаго человеческаго я, поклонение и служение которому состоит в том, что люди безжалостно обирают (эксплуатируют) друг друга и низким образом раболепствуют пред силою и богатством. Приняв монашество, благочестивая княжна тем самым показала, что она не считает полезным и почетным преклонять свои колена пред этими прелестными, но злыми богами, и всем своим дальнейшим подвижническим, праведным житием явила в себе для тысяч мирских людей сильное спасительное обличение и вразумление, действующее на колеблющихся в добродетели умеряющим, отрезвляющим и ободряющим образом. Добродетельная княжна ушла из мира, чтобы научить и мирян презирать суету мирскую. Она ушла из мира, но миряне вскоре сами шли к ней, чтобы искать ея совета, поучения и благословения. Она стала в обществе своих современников пророчицею, т.е. нелицеприятной, неподкупной и безбоязненной обличительницею людских слабостей и пороков. Свобода от мирских отношений и нужд сделала ее совершенно безстрашной пред сильными и богатыми, и она смело и благожелательно обличала неправду и беззаконие разных притеснителей и обирателей беднаго люда. Не имея нужды в имениях, Преподобная приносимыя ей богатства передавала в руки бедняков и таким образом являла из себя в этой прекрасной роли передатчицы богатств величайшей важности общественный орган, разрешающий наилучшим, богоустановленным образом проблему об уравновешении в мире богатства и бедности. Вследствие ограниченности своих нужд Преподобная оказалась в состоянии благотворить трудами своего рукоделия. Вследствие превосходства в начитанности Св. Писаний сравнительно с малограмотным большинством тогдашних бедных приходских священников эта благочестивая игумения явилась не только учительницею монастырских девственниц, но и огромнаго большинства верующих, добрых мирян. Любящая, сострадательная, благостная и милосердная душа этой Девственницы хотела видеть повсюду счастье на земле, чтобы люди и в Полоцке, и в других княжествах жили в мире, в дружбе, в довольстве и радости; поэтому все средства и преимущества своего княжескаго происхождения и высокаго звания всеми почитаемой игумении Преподобная употребляла с великим усердием на прекращение вражды и созидание мира. Наконец, ясно сознавая огромную духовную пользу от знакомства со Св. Писанием и богослужебными книгами, она усиленно занималась распространением этих книг и созиданием благолепных храмов. В таких-то благих словах и делах явил Господь в лице Преподобной Евфросинии Свое спасение и праведность пред очами ея современников. А благодетельное влияние этого спасительнаго жития Преподобной отразилось не только на ея современниках, но и на отдаленных потомках. Ибо подобно тому, как грехи нечестивых губительно отражаются на склонных к беззаконию, так и праведность одного возбуждает стремление к богоугодной жизни во всех любителях добродетели. Вследствие этого Преподобная хотя и уснула смертным сном, однако не престает производить на верующих животворящее влияние силою своих добрых дел и священных учреждений. Посредством своей лучезарной праведности и основанных монастырей и храмов она светит многострадальным белорусам и путеводит их в обители Отца Небеснаго. Таким образом, в нынешних светлых торжествах перенесения ея святых мощей все концы земли воистину видят спасение Бога нашего. Что же нам нужно делать, чтобы приобщиться этому спасению? Великий служитель Христа, всехвальный апостол Павел, говорил своим ученикам: …Умоляю вас, подражайте мне, как я Христу (1 Кор., IV, 16). Так и святая Евфросиния всем своим житием и своими достопоклоняемыми мощами говорит нам: «Подражайте мне, как я подражаю всехвальному апостолу Павлу». В чем же должно проявляться наше подражание Преподобной и ея ближайшему наставнику первоверховному апостолу Павлу? Любила Преподобная читать и поучаться в Св. Писаниях и церковных книгах; и ты поставь себе в непременную обязанность хоть раз в течение года прочитать Св. Евангелие, послания Св. Апостол и добрую руководительницу в молитве и благочестии Священную Псалтирь боговдохновеннаго царя Давида. Преподобная княжна любила рукоделие, молитву и воздержание, и ты, чтобы принять участие в ея небесной радости, упражняйся в этих занятиях, сделай их своими постоянными привычками и находи в них высшую на земле усладу. Святая Евфросиния познала блаженство смирения, кротости и желания праведности и милосердия к бедным; и ты развивай в душе своей эти спасительныя качества, чтобы вместе с этою праведницею царствовать в будущем веке. Постоянным устремлением ума своего на дела и вещи благия и божественныя трудолюбивая княжна очистила свое сердце от греховных помыслов и желаний и, таким образом, стала способною вместе со св. Ангелами созерцать безконечно сладостную красоту Лица Отца Небеснаго. И ты, чтобы вкусить вместе с Преподобной этой славы, очищай свое сердце, свое сознание от всего того, что его оскверняет и помрачает, т.е. от злых помыслов, от зависти, от безстыдных плотских вожделений, от лжесвидетельства и хулений (злых пересудов). Преподобная княжна не только не присваивала себе чужаго и не вредила близким, но и делилась с ними своим собственным имуществом, помогала им в нуждах телесных и нравственных, и, наконец, возлюбила православных как самое себя и считала все свое принадлежащим себе в равной мере с ближними. И ты не делай себе богов из твоего богатства и почетнаго звания, не собирай богатства неправедным способом, а подражай безсребренничеству и бедному житию святой княжны, чтобы подобно ей обогатиться нетленными благами – животворящими дарами вечно блаженнаго Святаго Духа. Преподобная чрез добрыя дела свои стала светлым животворящим лучом для современников и потомства; и ты чрез подражание праведному житию ея старайся быть добрым примером для ближних и дальних. Где же почерпнуть нам силы для такого труднаго и спасительнаго подражания Преподобной княжне? Согласно своему обетованию наполнить верующих во Христа дыханием Своего Святаго Животворящаго Духа, Бог сохранил для нас среди бурнаго, всесокрушающаго потока времен нетленным телесный состав этой Своей угодницы. Ибо как сосуд, в котором долго хранится благовонная масть, заимствует от нея силу благоухания, так самое тело христианина, в котором постоянно обитает благодатная сила Христова, проницается ею во всем составе своем и даже благоухает ею для других. И поелику сила Христова нетленна, то естественно, что она, вселяясь (2 Кор., XII, 9) в человеков, иже Христовы суть (Гал., V, 24), и телесам их сообщает нетление; поелику сила Христова всемогуща, то с естеством ея согласно и то, что она чрез них чудодействует, когда это благоугодно Господу (Фил<арет>, м<итрополит> М<осковский>. Слово о нетлении мощей). Поэтому поистине может приходящий с верою к мощам этой Божией угодницы получить великия блага, ибо не только тела, но и самыя гробницы святых исполнены духовной благодати. Бог для того и оставил нам мощи святых, чтобы расположить нас к подобной же ревности и дать нам надежное прибежище и утешение в бедствиях, постоянно постигающих нас. Посему я убеждаю всех вас – находится ли кто в унынии или в болезнях, или в скорбях, или в каком-либо другом житейском несчастии, или в глубине грехов – пусть с верою приходит к гробнице Преподобной Евфросинии, и он избавится от всего этого и возвратится с великою радостию, получив облегчение совести от одного даже взгляда на сии мощи. Впрочем, не одним только находящимся в несчастиях необходимо приходить в храм Преподобной к ея гробнице, но хотя бы кто находился в счастии, в славе и во власти или имел великое дерзновение к Богу, и тот пусть не пренебрегает этою пользою; ибо он, пришедши к этой гробнице и увидев святую, сделает чрез воспоминание об ея добродетелях свои блага непреходящими, научит себя смирению и не допустит своей совести превозноситься своими добрыми делами. Итак, будем постоянно приходить к Преподобной, будем прикасаться к гробнице ея и с верою обнимать ея останки, дабы получить от них некоторое благословение. Аминь (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 17. С. 407–416). Поздравительные адреса и телеграммы, присланные Преосвященному Серафиму, епископу Полоцкому и Витебскому, по случаю Свято-Евфросиниевских Торжеств Приветственный адрес от Псковского архиепископа Арсения: «Ваше Преосвященство, Преосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец! С лишком 700 лет протекло с тех пор, как дивный во спасительном о нас промышлении Господь Иисус Христос взял в свои небесныя обители и прославил нетлением св. мощей и многочисленными чудотворениями преподобную Евфросинию, княжну Полоцкую. По неисповедимым путям Промысла Божия Преподобная Евфросиния в продолжение 723 лет почивала в Киево-Печерской Лавре, вдали от родины, вдали от места, где протекала строго подвижническая и исполненная христианских добродетелей ея жизнь. Ныне, по милости Божией, св. мощи преподобной Евфросинии перенесены в основанный ею Спасо-Евфросиниев монастырь, в коем совершена ею большая часть духовных подвигов веры и благочестия. Исполнилось, таким образом, заветное желание Полоцкой Церкви; посему настоящий день – день великаго ея торжества и светлой духовной радости! И как не радоваться, как не праздновать такое высокознаменательное событие! Небесная Покровительница Полочан среди них, среди родной своей семьи! В нынешния тяжкия времена, когда Церковь Полоцкая обуревается со всех сторон внутренними и внешними врагами, кои посягают на самое драгоценное ея достояние – святую православную веру Христову, преподобная Евфросиния укрепит и защитит дух древняго церковнаго благочестия и православия в Церкви Полоцкой от всех наветов вражиих: отселе для нея не страшны никакие враги! Церковь Псковская, тесно связанная с Церковию Полоцкой и ближайшим соседством, духовными и родственными связями, и общими для той и другой историческими воспоминаниями, глубоко разделяет молитвенную радость своей духовной сестры о Господе – Церкви Полоцкой, вместе с Нею в нынешний многознаменательный день с любовию воздает о Ней свое молитвенное благодарение дивному во святых своих Господу Богу и, высоко оценивая это взаимное братское о Христе единение, усердно просит Церковь Полоцкую и в будущем времени не прерывать сего молитвеннаго общения во славу Божию, в соблюдение веры и благочестия и во благо святой православной Церкви Христовой. В видимый же залог сего братскаго единения и любви Церковь Псковская приносит Церкви Полоцкой сию икону св. Благовернаго Князя Всеволода-Гавриила, Псковскаго молитвенника и чудотворца, осуществлявшаго во время своей земной жизни те же святые, вечные заветы Христа, как и близкая ему по плоти Преподобная Евфросиния Полоцкая» (Псковские Епархиальные Ведомости. 1910. № 10. С. 123–124).
Поздравление от Виленского Свято-Духовского Братства:
«Ваше Преосвященство, Досточтимые Пастыри и Полоцкие Братчики! Древний жизнеписатель Преподобной Евфросинии, восхваляя ея подвиги, восклицал: “Блажен ты, град Полотск, возрастивший такую леторасль – Преподобную Евфросинию”. Блажен ты, град Полотск, добавляем мы, современники совершившагося ныне историческаго события, что снова сделался отчим домом своей древней княжны, подвижницы и просветительницы. Блаженны и вы, Полотские Братчики, что на вашу долю выпало счастие потрудиться в уготовании сего дома. В этот исторический день шлет вам сердечный, братский привет и разделяет с вами торжество и радость нынешняго дня старейшее в Западном крае Виленское Св.-Духовское Братство и вместе с ним вся православная Вильна. Между нашей старой Вильной и еще более старым Полотском издревле существует духовная тесная связь, особенно ярко проявлявшаяся в отдельные исторические моменты. Из Полотской земли устремлялся на Литву один из потоков русской колонизации, и хотя Вильна еще не существовала в то время, когда в стольном граде Полотске княжили потомки Великаго Князя св. Владимира, когда жила и своим просветительным подвигом озаряла весь край преподобная Евфросиния, но и тогда нынешняя Виленская губерния почти всецело входила в состав Полотскаго княжества, и ея население несомненно испытывало на себе влияние учрежденных преподобной Евфросинией монастырей и распространеннаго ею книжнаго рукописнаго дела. В XVI в. новый свет возблистал из Полотска. Полотский уроженец… Франциск Скорина, научившись на Западе типографскому искусству, основывает в Вильне первую русскую типографию и тем полагает более прочное основание западно-русскому просвещению, западно-русской культуре. Его книги, напечатанныя на церковно-славянском языке с толкованиями на местном западно-русском наречии, кроме своего просветительнаго значения, послужили делу объединения и сближения всех русско-славянских племен. Ныне новыя духовныя нити протянулись к древнему Полотску из Вильны и других местностей нашего края. Эти нити – многочисленные отдельные паломники и целые паломнические крестные ходы, пришедшие сюда на нынешнее великое торжество. Несомненно, такое паломничество будет с каждым годом расти, приходящие из разных концов края и из Великой России паломники будут узнавать друг друга, сближаться и вместе уносить из Полотска новый запас духовных сил и веру в силу и величие России, в незыблемость и крепость православия. И чем больше протянется этих нитей, тем крепче будет наше единение, в котором так нуждается наш многострадальный край, стонущий от современнаго иновернаго и иноплеменнаго натиска. К этому великому делу западно-русскаго объединения необходимо приложить свою энергию и труд западно-русским братствам. Призванныя к жизни самой историей, составляя плоть и кровь западно-русскаго народа, наши братства более, чем какия-либо другия организации способны сплотить местное население и дать дружный отпор общему врагу. Виленское Св.-Духовское Братство, посылая свой привет, вместе призывает и другия западно-русския братства в лице их представителей, явившихся сюда на торжества, к более тесному объединению. Так крепче же сомкнемся вокруг наших древних братских хоругвей и на раке преподобной Евфросинии дадим обет крепко стоять друг за друга и бороться за те идеалы и заветы, за которые боролись и наши древние герои-братчики. Будем молить преподобную Евфросинию, чтобы она, сумевшая объединить и сплотить вокруг себя лучшия духовныя силы своего времени, помогла своим небесным предстательством и великому делу нашего братскаго объединения для защиты здесь дорогого нам православно-русскаго дела» (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 34. С. 775–777).
Первенствующий член Святейшего Синода Санкт-Петербургский митрополит Антоний на имя Киевского митрополита Флавиана, возглавлявшего Полоцкие Торжества, прислал поздравительную телеграмму:
«В день памяти св. Благоверной Княжны Евфросинии Полоцкой приветствую Вас, Владыко, Преосвященнаго Серафима и других святителей со светлым торжеством перенесения мощей Благоверной на место Ея иноческих подвигов. Да послужит сие совершившееся торжество во славу церкви святой и дорогого отечества нашего. Вспомяните, Владыко, прошу Вас, и меня в Ваших молитвах у раки Преподобной. Митрополит Петербургский Антоний».
Председатель Совета Министров П. А. Столыпин телеграфировал обер-прокурору Святейшего Синода С. М. Лукьянову, участнику Свято-Евфросиниевских Торжеств:
«В молитвенном единении со всеми присутствующими на торжестве прибытия в гор. Полоцк честных мощей Преподобной Евфросинии я искренно радуюсь осуществлению заветнаго желания полочан и мысленно сопровождаю нетленныя останки Преподобной в основанный Ею Спасо-Евфросиниевский монастырь. Статс-секретарь Столыпин».
Архиепископ Карталинский и Катехинский Иннокентий, Экзарх Грузии, прислал епископу Серафиму следующее поздравление:
«Приветствуя Ваше Преосвященство с освященным торжеством всей земли Полоцкой – перенесением св. мощей Преподобной Евфросинии и положением их в родное место ея житья, подвигов славы, со всеми пастырями и чадами православной церкви верую, что торжественное следование их по Западному краю, умилявшее всех, начиная от возлюбленнаго Государя нашего, является предзнаменованием свыше начала торжества в этом крае святаго православия, что у раки св. мощей Преподобной отныне будут почерпать силу все сыны земли Полоцкой для крепкаго стояния за родную православную веру и одоления врагов ея. Как член комиссии, решившей вопрос о перенесении, радуюсь вместе с Вами, что это решение, утвержденное высшей властью, стало семенем великих церковно-народных торжеств, укрепляющих и возвышающих религиозный дух в наше время шатания и оскудения веры».
Член Государственного Совета Варшавский архиепископ Николай приветствовал Преосвященного Серафима:
«Мысленно и молитвенно преклоняясь пред ракой Преподобной Евфросинии, вместе с сим приношу Вам и пастве Вашей сердечный привет с сим светлым торжеством от представителей Варшавской епархии. Примите диплом звания почетнаго члена и золотой знак Св.-Троицкаго Братства».
Самарский епископ Константин, бывший ректор Витебской Духовной семинарии, прислал Преосвященному Серафиму телеграмму:
«Приветствую Вас, Владыко, с великим торжеством. Сожалею, что лишен возможности принять в нем участие и радуюсь, что Господь благословил исполниться давнему желанию благочестивых полочан иметь в своих пределах нетленныя мощи своей Небесной Покровительницы».
Чигиринский епископ Павел, викарий Киевский, принимавший участие в перенесении мощей преподобной Евфросинии, телеграфировал епископу Серафиму:
«В исторический день возвращения св. Преподобной Евфросинии в свою обитель примите, милостивейший Архипастырь, сердечное мое приветствие с великим славным торжеством древняго Полоцка и всей православной паствы вашей» (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1911. № 19. С. 436–438).
От Санкт-Петербургского религиозно-нравственного общества была отправлена следующая телеграмма:
«Общее собрание членов С.-Петербургскаго Общества религиозно-нравственнаго просвещения в духе православной церкви приветствует в лице Вашего Преосвященства православных полочан с возвращением на родину св. Благоверной Княжны Евфросинии Полоцкой, да пусть процветает Полоцкий край под покровом и молитвами родной Благоверной Княжны в вере и благочестии. Председатель общаго собрания Никон, епископ Вологодский, председатель совета общества протоиерей Орнатский, делопроизводитель протоиерей Кульбуш».
Приветствие из Гродно:
«В торжественные и священные дни возвращения преподобной Евфросинии в древний Полоцк – родную ея отчизну и место ея святой жизни и подвигов, духовенство Гродненской епархии и Софийское православное братство вместе со мною мысленно припадают к священной раке честных мощей великой подвижницы и усердно просят ея молитвеннаго ходатайства пред Господом об утверждении на веки взаимной братской любви и крепкаго единодушия между православными русскими людьми на Западной окраине Руси. Просим Ваше Преосвященство принять наш искренний братский привет с великим духовным торжеством Вашей епархии. Епископ Гродненский и Брестский Михаил, протоиерей Корчинский, председатель совета братства Лебедев».
Мозырское Братство приветствовало епископа Серафима:
«Общее собрание Мозырскаго Свято-Кирилловскаго братства в день памяти преподобной Евфросинии и прибытия ея честных мощей в родной край просит Ваше Преосвященство молитвенно вспомнить пред ракою Преподобной наше братство и его преуспеяние на пользу православной веры и русской народности. Председатель Синебрюхов».
От Холмского епархиального Братства Преосвященный Серафим получил поздравление:
«Благоговейно внимая высокоторжественному шествию св. мощей преподобной Евфросинии, Княжны Полоцкой, из древлепрестольнаго Киева в ея отечественный град, Холмское Свято-Богородицкое братство из Холмской русской окраины всецело присоединяется к церковно-народному российскому торжеству и молитвенно желает, чтобы предстательством великой поборницы православной веры Господь умирил бурную окраинную жизнь нашу и оградил ее от напастей. Председатель совета братства протоиерей Будилович».
Причт и прихожане Владивостокскаго кафедральнаго собора приветствовали епископа Серафима:
«Причт и прихожане Владивостокскаго кафедральнаго собора, прославив молебным пением в сей знаменательный для православной России день преподобную Евфросинию Полоцкую, общим собранием поручили мне выразить Вашему Преосвященству и православным жителям города Полоцка чувства сердечной радости по поводу прибытия св. ея мощей в свой престольный град, да пусть осеняет же она, преподобная, своею благодатию грады и веси древней земли Полоцкой и своим ходатайством и заступлением пред Царем царствующих да утвердит всех наследников ея в православной вере, единомыслии, любви и преданности Царю и отечеству, и испрашиваю молитв Вашего Преосвященства и благословения. Настоятель собора протоиерей Александр Муравьев».
Из Могилева телеграфировали:
«Могилевский кафедральный собор и прихожане онаго, молитвенно празднуя с полочанами день памяти преподобной Евфросинии, приветствуют счастливую обитель со светло-радостным торжеством возвращения в нее Преподобной, едиными усты и единым сердцем со всеми стекшимися к обители в знаменательный сей исторический день преклоняемся пред ракой Преподобной и умиленно просим преславную невесту Христову, да будет она животворным светильником православной веры и благочестия для сей белорусской страны и да приумножит в ней благодатное оживление, принесенное ей своим пришествием до скончания века. Исполняющий дела могилевскаго губернатора Пильц, кафедральный протоиерей Иоанн Мигай, ключарь собора священник Игнатий Сченснович, церковный староста Иосиф Семковский».
(Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1911. № 20. С. 465–467).
Воспоминания участников Свято-Евфросиниевских Торжеств Игумения Нина (Боянус) Свидетельство истины Мысли и чувства, внушаемые перенесением святых мощей преподобной Евфросинии
О том…, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни… возвещаем вам… Ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь… 1 Ин. I, 1–2 Величественная, но странная картина предстала нашим очам! В торжественном шествии несется гроб, окруженный символами небесного и земного величия, с честными останками подобного нам человека, и сотни тысяч народа всякого звания и состояния влекутся таинственной, непонятной силой к тому, что в обычное время составляет предмет отвращения и боязни. Конечно, не только внешнее благолепие и необычность происходящего события – несения святых мощей преподобной Евфросинии из одного древнего города русской земли в другой – притягивают к себе народные массы, они стекаются по внутреннему требованию религиозного чувства, часто необъяснимого, от тяжести переполненного горем сердца и страдания изболевшего тела. Так и некогда народ в великом множестве шел за Господом Иисусом и теснил Его. И вот, через десятки лет после того, как умолкли беседы Божественного Учителя, когда миновал страшный Голгофский час, от которого сошедшиеся на зрелище возвращались, бия себя в грудь, и Спаситель воскрес и скрылся от видимых глаз на небо, а жизнь народов, только на одно малое мгновение в одном наименьшем государстве мира встрепенувшаяся от странных виденных явлений, обычной широкой волной прибивала и отбивала к торговым и культурным центрам, как будто и не разверзались небеса, и не нисходил и не восходил Предвечный Сын Божий, – один из тех, которые следовали за Иисусом, начертал вышеприведенные многозначительные слова. В его душе минувшие события не угасли в движении времен; от них осталась вечно осязаемая живая сила, настолько явственная, что, казалось, он хотел бы передать ее из рук в руки, из уст в уста, из горящего постоянным пламенем сердца в сердца учеников. О том, что было от начала,– пишет он, – что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни… свидетельствуем и возвещаем вам… (Ин. I, 1–2).Он видел, и слышал, и осязал, подобно тому, как видели, слышали и осязали тысячи других, но это видение, слышание и осязание было таково, что оно извело из Божественного Учителя силу, пребывая в Которой, он слышал глаголы Духа Святого, видел Предвечное Слово, ощущал движение вечной жизни. Блаженны очи (ваши, святые апостолы), видящие то, что вы видите! (Лк. X, 23). …Многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали (Лк. X, 24). И мы, видящие это торжественное шествие благоуханных останков Преподобной Старицы, жившей 737 лет тому назад, слышащие боговдохновенные песнопения и осязающие устами это честное нетленное тело, всуе присутствуем на этом светлом и радостном празднестве, если не свидетельствуем с апостолом Иоанном Богословом, что то, что мы видим, слышим и рассматриваем, есть не что иное, как печать Слова Жизни, наполнившего душу, сердце и тело святой Праведницы, есть не что иное, как свидетельство истины, пребывающей во веки веков. Ибо вот Любовь, которая сильнее смерти! Не та есть смерть, которая переводит живой дух в иную форму бытия, а та смерть, которая эгоизмом, ненавистью, завистью, гневом, беспорядком плотских влечений и сребролюбием убивает в человеке признаки его достоинства и изглаживает память его на земле так, что, по слову псалмопевца, в роде едином (следующем) потребляется имя его (Пс. 108, 13). А здесь Божественное вдохновение, зародившееся в сердце юной отроковицы, едва переступившей порог детства, и заставившее ее совершить в течение долголетней земной жизни ряд подвигов, странных для мира, не только победило естественный и общий закон обмена частиц материи, но возвратило этот телесный состав, несмотря на препятствие вековых исторических причин, в то самое место, где Святая Княжна получила начало своего бытия. И вот святая подвижница, хотя и не в обычных для нашего слуха словах, но в ярких образах своего безмолвного возвращения, окруженная сонмом служителей и тысячами народа, властно и громко свидетельствует о вечности тех принципов, за которые предала свою юность, славу, счастье и богатство. Вечны святые юношеские порывы, которые, не сообразуясь с обычаями века сего, ищут правды! Они насытились у источника Правды. Вечно истинное просвещение и святое искание Премудрости, ибо Того, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения, не смогли затмить глупость и ложь. Вечна святая сострадательная Любовь ко всему, что болеет и стонет в физических и нравственных муках, ибо вот написана память о ней, утолившей всякую печаль в сердце народном! Вечна сила подвига и самоотречения, ибо вот носители земной власти и символы земного величия пришли склониться перед ней! Истинно и вечно все блаженное Богообщение, в Котором и через Которое земной дух соделался причастником Божеского Естества и теперь входит в невидимое, но реальное общение с нами! Эта ли Сила, распинавшая плоть, воскресающая в духе и возносящаяся к Престолу Триединого Бога, не свидетельствует о Слове жизни? О, если бы и нам, припадающим к честной гробнице, услышать от нее: …Аз бо, чух силу (Христову), изшедшую из Мене(Лк. VIII, 46). О, если бы и нам проникнуться всем существом этой Силой Христовой, да не жаждем во век! Но если мы недостойны это слышать или ощутить исцеление от своих недугов, то верой поднимем верхи врат и двери вечные (Пс. 23, 9) нашего сокровенного внутреннего бытия и, как в Светлую Пасхальную ночь, зажжем в нем светильник непреложного упования и несокрушимого верования в конечную победу Истины, Правды и Красоты и в совершенное посрамление лжи, неправды и нечестия. Унесем с собой это знамение в свои дома и на свои ежедневные будничные занятия, чтобы в минуты тоски и одиночества, уныния и ослабления энергии осветить им жизнь свою. Скажем грядущему поколению: «Не ослабевайте, дерзайте и бодрствуйте, борцы и сеятели истины!». И всем способным и желающим принять от нас слово утешения и назидания, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась, и вставая (Втор. VI, 7), во время и не во время (2 Тим. IV, 2) будем говорить непрестанно: О том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение – с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом(1 Ин. I, 3), явившим нам силу Своей вечной Жизниво всечестной Невесте Своей Евфросинии. Аминь (Полоцкиe Епархиальные Ведомости. 1910. №18. С. 420–423).
Выдержки из дневника Великого Князя Константина Константиновича Киев. Среда. 21 <апреля> Прибыл в Киев к 8-ми утра. Встреча: генерал-губернатор Трепов [киевский генерал-губернатор Ф. Ф. Трепов], команд<ующий> войсками Иванов [генерал-адъютант Н. И. Иванов], власти военныя и гражданския, почетный караул от Бессарабскаго пехотнаго полка. Здесь уже летняя форма одежды. Я в генерал-адъютанской. В поч<етном> карауле заметил Сашку Степанова (безпалаго), питомца по 1-му Московкому корпусу и Павловск<ому> училищу. Трепов, Иванов и его нач<альник> штаба [Е. И.] Алексеев (его очень хвалят) повезли меня во дворец, где мне отвели прекрасное помещение. Проливной дождь. Через полчаса Трепов за мной заехал и в карете повез в Лавру. Там от ворот до колокольни выстроились юнкера Киевскаго воен<наго> училища. Зашел к митрополиту Флавиану в его кельи. С ним я знаком лет 8, с освящения церкви в Сумском корпусе. Он еще очень бодр для своих 70 лет. К обедне в Великой Лаврской церкви пришел перед чтением Евангелия. Посреди церкви были выставлены под балдахином мощи препод<обной> Евфросинии, накануне принесенныя сюда из Благовещенской церкви Дальних пещер. Литургию совершали епископы Серафим (Мещеряков, из крестьян) Полоцкий и Витебский, и Иннокентий Каневский. Долго длилась служба. Завтрак у генер<ал>-адъютанта Иванова. Он с Треповым в самых дружеских отношениях. Ездил с Треповым в Дальния пещеры: хотел видеть Благовещенскую церковь, где 700 л<ет> пролежали мощи преподобной княжны. Заезжал к Треповым. Побывал в корпусе… Заехал к [А. Ф.] Гирсу. Отдохнув и пообедав во дворце, поехал с Треповым в Лавру ко всенощной. Было 8 ч<асов>, а она началась уже в 6. Поклонялись мощам, митрополит помазывал елеем. В 10 – кончилось.
Киев. Четверг. 22 апр<еля> …К счастью, дождь за ночь прошел, утро было хотя прохладное, но солнечное. После кофе с пасхой, куличом, ветчиной, яйцами… погулял с Робертом в чудесном дворцовом саду, полюбовались восхитительным видом на простор Днепра. Трепов заехал за мной и повез в Лавру к обедне. От святых ворот до входа в Великую церковь протянулись войска и знаменосцы «Союза русск<аго> народа» и других патриотических обществ, кричавшие мне «ура». В конце Литургии находящиеся в церкви начали подходить к мощам с последним целованием. Заметил нескольких женщин и монахов с заплаканными лицами. Убрали балдахин над мощами и после Литургии духовенство подняло раку на руки. Митрополит пригласил меня принять участие в несении мощей, и я поддерживал их у головы справа, пока раку обносили вокруг Великой церкви снаружи и потом пошли с нею к выходу из Лавры. Отсюда по всему пути следования до самой днепровской пристани по обе стороны шествия протянулись шпалерами войска. Было всего 11 000 солдат в строю. Стал на свое место, позади духовенства, и принял рапорт от командующаго парадом. В некотором разстоянии за мною шли власти, за ними – по роте от Киевскаго корпуса и Киевскаго воен<наго> училища. При прохождении мощей войска брали «на караул», оркестр, следовавший позади, все время играл «Коль славен». У церквей шествие останавливалось и служили краткое молебствие, причем войска обнажали головы и брали «на молитву». Окна, балконы и крыши домов были густо усеяны зрителями. Порядок везде образцовый. Весь путь был около 5 верст. Мощи поставили на пароход, который повез их вверх по Днепру до Орши. Много пароходов стояло на реке… На обратном пути во дворец я ехал с команд<ующим> войсками и здоровался с войсками. В 3-м часу – обед у Треповых. Ездил с генер<ал>-адъют<антом> Ивановым в Киевское училище. По случаю праздников налицо было только около четверти всех юнкеров, однако более ста. Был за их обедом… Ужинал у управляющаго Киевским удельным округом Снежкова, и в 12-м часу ночи меня проводили на вокзал.
Петербург. Воскрес<енье>. 25 <апреля> Утром являлся Государю. Он согласен, чтобы я был его представителем и в Полоцке на торжествах водворения мощей преп<одобной> Евфросинии в ея монастыре…
Полоцк. Понед<ельник>. 17 мая Прибыл в Полоцк около 1 ч<аса> дня. Встречали Игорь [сын Великого Князя Константина Константиновича], Ермолинский, Витебский губернатор бар<он> [Б. Б.] Гершау-Флотов, директор Полоцкаго кад<етскаго> корпуса Г. М. Чигирь и местныя власти и педагоги. Были депутации от горожан, крестьян и старообрядцев. В Николаевском (во время оно корпусном) соборе ожидал меня епископ Серафим (Мещеряков) и произнес слово с похвалами, от которых я не знал куда деваться. Был в соборе и весь корпус. Перед квартирой директора, где мне отвели помещение, почетн<ый> караул от ж<елезно>дорожнаго баталиона. После завтрака навестил епископа, остановившегося в доме соборнаго протоиерея, и довольно долго провел в корпусе. Обошел все роты, начиная с младшей…
Полоцк. Среда. 19 <мая> Был в VI классе на экзамене Закона Божия. С моего последняго пребывания в Полоцке здесь новый законоучитель – о<тец> Иоанн Васильев, очень хороший. Ему 48 л<ет>, но он болезненный и кажется стариком. Отвечали кадеты прекрасно – заметно доброе влияние законоучителя. Многие отлично знали и то, чего не было в билете… В IV классе отвечали на экзамене по истории тоже очень хорошо. Отэкзаменовали Олега [сын Великого Князя Константина Константиновича] по законоведению. Это было в Николаевском зале в присутствии директора, инспектора классов [полковника В. М.] Энгельгардта, преподавателя Ив<ана> Ив<ановича> Долгова, Бутовскаго, Полторацкаго [капитан А. В. Полторацкий из Санкт-Петербургской губернии] и Ермолинскаго. Я задавал много вопросов. Олег волновался сильно, но отвечал прекрасно; видимо, он твердо усвоил предмет. Киевский студент Никол<ай> Мезько, приходивший года четыре с половиной назад показывать мне свои первые стихотворные опыты, прислал мне по почте тетрадь новых стихов. Среди них были выдающиеся по своеобразности и несомненной поэтичности. Полоцк в ожидании торжеств принял праздничный вид. На плацу перед корпусом постоянно гуляло много народу…
Полоцк. Четверг. 20 мая Утром на Риго-Орловском вокзале встречал с Игорем Олю [Королева Эллинов Ольга Константиновна]; она приехала присутствовать на торжествах перенесения мощей… Оля все три дня оставалась в Полоцке в вагоне. Через четверть часа после Оли прибыла из Москвы Элла [Великая Княгиня Елисавета Феодоровна] и остановилась в Спасо-Евфросиниевском монастыре у игуменьи Ларионы [игумения Илариона]. К 11-ти утра Оля приехала в корпус к открытию бюста питомца корпуса, генер<ал-лейтенанта> [Р. И.] Кондратенко. Так меня радовало показать Олю Полочанам [так называли учащихся Полоцкого кадетского корпуса], а ей – милый мой корпус. Бюст бронзовый поставлен в Александровском зале. К открытию его, нарочно приуроченному к торжествам перенесения мощей преп<одобной> Евфросинии, съехалось немало старых Полочан [выпускники кадетского корпуса]. После молебна директор произнес речь в память Кондратенко. Тут Олегу, стоявшему под знаменем в строю, сделалось дурно. Его увели, но руку, сжавшую древко, пришлось насильно отрывать. Он скоро оправился. После прохождения обошел с Олей все роты, и она уехала к себе в вагон. А мы в корпусе завтракали – корпусные дамы, служащие, старые Полочане и кадеты. В 2 ч<аса> пошел с Игорем в собор. Туда уже был принесен из монастыря крест… препод<обной> Евфросинии... С ним во главе тронулся крестный ход за город, навстречу святым мощам, несомым из Витебска. Я с Игорем шел на некотором разстоянии позади архиереев. Народу было множество, но порядок соблюдался полный. Стояла жаркая, ясная погода. Крестный ход остановился за городом, близ «Красного кладбища» [ныне находится в районе ул. Гагарина], неподалеку от полотна железн<ой> дороги. Здесь, в палатке, я застал Олю, Эллу и Киевскаго митрополита Флавиана, прибывшаго сюда ради сбережения старческих сил не с крестным ходом, а в карете. Мы прождали с полчаса. Из пролета под насыпью ж<елезной> дороги показалось шествие: развевались хоругви, блестели кресты и образа, слышалось пение, несли святыя мощи. И вот жители Полоцка встретили останки своей Княжны, отсутствовавшей в родном городе более семи веков. Картина была торжественная и умилительная. По отслужении молебна на месте встречи крестный ход двинулся обратно в Полоцк уже с мощами. Большия толпы народа, множество богомольцев, но везде образцовый порядок – ни толкотни, ни давки. Мощи внесли в соседний с <кадетским> корпусом, когда-то корпусный, а теперь городской Николаевский собор, и началась всенощная. Все время шло поклонение мощам. Богослужение было очень продолжительное. У Оли закружилась голова, и она попросила меня вывести ее из собора, чему я был рад, так как сам порядочно устал. Отдохнув… и напившись чаю, пошел в собор к концу всенощной. Элла все еще стояла там также неподвижно, ни разу не присев. Когда кончилась служба, я вышел с нею в двери, выходящия на площадку кадетскаго корпуса. Тут пропал куда-то ея экипаж, и мы его ждали. Довольно много кадет почтительно издали обступили Эллу. Она, видимо, привлекала их. Слышал потом от Олега, что они забегали в собор посмотреть на нее. Неудивительно, что и внешность ея, и отречение от мира, и полумонашеское одеяние произвели на них впечатление. Витебский епископ Серафим предложил ей свою карету, в которой она и уехала. Кадеты прокричали ей «ура». Они меня обступили и расспрашивали про нее. Пошел с ними гулять на берег Двины и к Софийскому собору. Был чудесный вечер.
Полоцк. Пятница. 21 мая Весь этот день (моего Ангела) святыя мощи пробыли в Николаевском соборе. С утра или даже еще накануне на меня посыпались телеграммы; всего получил я более 200. В соборе архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) и епископ Витебский Серафим (Мещеряков) служили Литургию, а на молебен вышел и митрополит Флавиан. В конце продолжительнаго богослужения Преосвящ<енный> Серафим благословил меня прекрасной иконой преп<одобной> Евфросинии. Преосвящ<енный> Антоний произнес длинную проповедь… По выходе из собора я принял на плацу парад кадетскому корпусу, железнодорожному баталиону и 100-му пехотн<ому> Островскому полку, нарочно для торжеств прибывшему из Двинска. Дворяне Витебской губернии давали в здании кадетск<аго> корпуса парадный завтрак, к которому пригласили Олю и меня с сыновьями. Всего трапезующих было, думаю, до 200, не считая кадет. Длился этот завтрак безконечно, между блюдами промежутки продолжались не менее получаса. Сели во 2-м часу, а встали в исходе 5-го. Усталые разошлись по домам. Под вечер, отдохнув, опять вышел на плац. Вся первая рота просилась со мною гулять. Пошли к Спасу, то есть к Спасо-Евфросиниевскому монастырю. Погода дивная. В это время в Николаевском соборе шла всенощная, к которой прибыла Элла, а я поленился идти. Таким образом, в монастыре мы ее не застали. Опять весело болтал с кадетами; с двумя ближайшими шел, держась под руки. Понравилось мне, как благоговейно осматривали они Преображенскую церковь, выстроенную преп<одобной> Евфросинией в 1160 году, и ея келью наверху, и новую раку с сенью, приготовленную посреди тесной церкви для принятия мощей. На обратном пути встретили карету, в которой Элла возвращалась из собора в монастырь. Опять кадеты прокричали ей «ура».
Полоцк. Суббота. 22 мая Еще более жаркий день. Почти целый день гудел большой соборный колокол. Плац кишел богомольцами. …Обедню в Николаевском соборе служил Киевский митрополит. Приобрел для всех Полоцких кадет и служащих в корпусе по образку, освященному на мощах Преп<одобной> Евфросинии, и раздавал их во 2-й и 3-й роте, которыя вечером 22-го распускали по домам. К 4-м часам в соборе все было готово к перенесению мощей в Спасо-Евфросиниевский женский монастырь. Прибыли в собор Элла, Оля и я с Игорем. Олег был в строю с кадетами. Помогал [Великий Князь Константин Константинович говорит о себе] выносить мощи из собора, а далее шел за ними между Олей и Эллой. По обе стороны пути стояли шпалерами жел<езно>дорожный баталион и 100-й Островский полк, а далее, за Красным мостом через Полоту, по левую сторону шествия выстроился Полоцкий кадетский корпус с музыкой, со знаменами и 1-я рота с ружьями. Близ часовни монастырем были устроены украшенныя зеленью ворота с надписью: «Гряди, радость наша, Преподобная Мати Евфросиния». Тут и Оля, и Элла, и Игорь, и я тоже понесли раку, и так до внесения ея в монастырь и в церковь. Когда вносили в церковь, одна больная женщина легла на пол, и мощи пронесли над нею. Говорят, она исцелилась. Начали всенощную. На литии выходил на воздух. После этого мы уехали. Отдохнув, пошел опять, и уже в последний раз, гулять с 1-й ротой… Повел всю толпу на старый вокзал, зная, что Оле будет весело повидать кадет. Она выходила к нам из вагона, болтала с кадетами. Они пели песни. Домой вернулись вдоль полотна жел<езной> дороги и через Красный мост. Я еще заходил в корпус на укладку и раздал кадетам 1-й роты образки. Брали их на память и мусульмане.
Полоцк. Воскр<есенье>. 23 мая Память препод<обной> Евфросинии. В 11 Оля за мною заехала и повезла меня в монастырь к обедне. По ея окончании мощи обнесли вокруг церкви и, наконец, водворили в Преображенском храме, выстроенном… Преподобною более 7 веков назад. Все были растроганы. Потом в трапезной был продолжительный завтрак. На обратном пути в Полоцк я, едучи с Олей в коляске, здоровался с войсками и благодарил их за службу. Оля снималась в группе с кадетами, старыми Полочанами и служащими в корпусе. Кадеты поднесли ей свой корпусный выпускной жетон. Для этого воспользовались жетоном… фельдфебеля Сергея Куликова, а в инициалах его «С. К.» поспешили переделать «С.» в «О.». Сели на пароход. Меня провожали до пристани корпус и ж<елезно>дорожный баталион. …Помещик Витебской губ<ернии>, бывший ярославский губернатор Ал<ексан>др Ал<ексан>дрович Римский-Корсаков, и его жена Людмила Павловна пригласили меня к себе в имение Старый Двор, верстах в 20 от Полоцка. Скорейшее сообщение пароходом по Двине, а там 3 версты на лошадях. Со мной отправились Игорь, генер<ал> Бутовский, Полторацкий, Ермолинский и Шаховской. Олег остался в корпусе готовиться к следующему экзамену. Римский-Корсаков взял с собой и племянника своей жены, воспитателя Суворовскаго корпуса капит<ана> [неразборчиво] Полочанина. Мы еще засветло прибыли в Ст<арый> Двор. Там хозяева живут в нескольких комнатах стараго деревяннаго дома, предназначеннаго к слому, а рядом строят новый каменный. Большой тенистый, искусно разбитый сад. Скворцы и соловьи так и заливались, пока мы обедали на балконе. Видели и церковь, выстроенную на кладбище хозяевами; в ней они заготовили себе и могилу. Когда стемнело, мы отправились на ближайшую станцию ж<елезной> дороги Фариново, за 15 верст, и тут сели в мой вагон. Поездка в Полоцк закончилась благополучным возвращением в Павловск в понедельник 24-го. Игоря оставил с Ермолинским и Олегом в Полоцке. Был дома в 4-м часу дня. Все здоровы.
Павловск. Вознесение. 27 мая …Оля приехала к обедне. Чудная жаркая погода. Олег и Игорь с Ермолинским вернулись из Полоцка. Ермолинский передавал об исцелении монахини в день перенесения мощей преп<одобной> Евфросинии из Полоцкаго собора в Крестовоздвиженскую монастырскую церковь. Эту монахиню лечил старш<ий> врач Полоцкаго кад<етскаго> корпуса [А. М.] Мансветов, считавший ее приговоренной к смерти. У нея была круглая язва желудка, болезнь сердца, пролежни. После того как 22 мая мы пронесли над ней святыя мощи, она исцелилась. Сердце у ней действует теперь правильно, пролежни исчезли, она ходит, а до того не держалась на ногах. Недаром на арке в Полоцке при входе на Кадетский плац надпись гласила: «Дивен Бог во Святых Своих»(Дневник Великого Князя Константина Константиновича Романова // ГАРФ, ф. 660, оп. 1, д. 62, л. 45–70 об.) Воспоминания генерал-лейтенанта Нестора Никифоровича Кайгородова
«Гряди, радосте Наша, Преподобная Евфросиния!» – так было написано на последней арке из зелени, сооруженной на границе монастырской земли, на пути от Полоцка через Красный мост на реке Полоте по дороге к Спасскому монастырю. Отправившись в Святую Землю семьсот с лишком лет тому назад скромною игуменьею женской обители, Она возвращается теперь, «Радость наша Полотская», в свой родной Полоцк, в свою древнюю обитель из Дальних Киевских пещер – Святою и прославленною, величественно и торжественно встречаемая со слезами радости и религиознаго восторга родного Ей народа белорусскаго. Какая великая милость Божия для нашего родного края! <…> «Все эти знаменательные дни я живу здесь, в родном Полоцке, исключительно такими мыслями и духовно-историческим настроением и ни о чем житейском пока думать не могу… Я удостоился великой милости Божией и Преподобной подъять и понести Ея Святыя мощи при внесении их в Николаевский собор и затем на пути при перенесении их, 22-го мая, в Спасо-Евфросиниевский монастырь. Этой милости удостоился не только я, но и все мои младшие братья…» – так писал из Полоцка семидесятилетний воин-полочанин своей шестнадцатилетней дочери в С.-Петербург 23-го мая 1910 г. в торжественный день памяти Преподобной Евфросинии и положения Ея Св. Мощей в новую драгоценную серебряную раку в древней, ею построенной еще в XII столетии церкви Всемилостивейшаго Спаса в Спасо-Евфросиниевской обители (Кайгородов Н. О достопамятных Свято-Евфросиниевских днях в Полоцке 20–23 мая 1910 года. Воспоминания паломника. «Она вернулась!» // Полоцко-Витебская старина. Витебск, 1911. С. 6–7).
Из жизнеописания митрополита Иосифа (Чернова)
…В 1910 году в мае месяце в Могилевском соборе находились святые мощи преподобной Евфросинии Полоцкой († 23. 05. 1173 г.), которые переносили из Киева в Полоцк. Простояв почти всю ночь в соборе, Ваня [будущий митрополит Алма-Атинский и Казахстанский Иосиф (Чернов)] только к утру смог приложиться к ее святым мощам. На следующую ночь он видел во сне, как преподобную уже выносили из собора, и в это время она приподнялась и благословила юношу. По благословению преподобной Ваня был принят в Белыничский монастырь под Могилевом, еще не дойдя до него. Их догнал ехавший на фаэтоне настоятель монастыря архимандрит Арсений (Смоленец; 1907–1910), который поинтересовался, куда идут мальчики. Выяснилось, что один идет в монастырь Богу молиться, слушаться и работать, а брат его провожает. Прочтя рекомендательное письмо директора гимназии Свирелина, отец архимандрит сказал: «Мальчик, ты уже принят в монастырь». Дойдя до монастыря, Ваня со слезами поклонился находящемуся в этой обители чудотворному образу Белыничской Богоматери… (Макарий (Веретенников), архим. Митрополит Алма-Атинский и Казахстанский Иосиф (Чернов). М., 2005. С. 7–8).
Воспоминания протоиерея Николая Черепнина
Дивен Бог во святых Своих (Пс. 67,36) 22-го апреля большим сонмом духовенства, при тьме народа, разбросаннаго по дорогам и холмам г. Киева, при непрерывном пении нескольких хоров и гуле колоколов древней русской столицы – этой колыбели русской веры – св. мощи Преподобной Евфросинии были перенесены из Лавры на пароход «Головачев». Как прощающиеся киевляне, так и получившие св. мощи полочане плакали; первые – от разлуки, а вторые – от умиления и радости. Картина сего не может быть выражена слабыми словами человеческаго выражения, не может быть представлена слабым умом человека, но единственно только может быть доступна верующему чувству, дающему всегда отзвук на неизъяснимое и великое выражение славы и величия Бога… <…> Эта картина проявления восторга, умиления и веры продолжалась во все время следования св. мощей от Киева до Витебска. Берега Днепра усеяны были сплошною массою народа, а по местам – во главе с крестными ходами от сельских церквей и монастырей. При встречах с крестными ходами пароход останавливался, предоставляя возможность собравшимся людям воззвать: «Преподобная Мати наша Евфросиния, моли Бога о нас». Здесь глас народа соединялся с гласом сопутствующих в умилительном славословии Господа, дивнаго во святых Своих. Все стоящия на берегу с зажженными свечами на коленях громогласно ответствовали на пасхальное приветствие с парохода: «Воистину воскресе!», и этот сердечный и мощный ответ в тихой глуши деревенских полей, особенно чудный и торжественный в темные ночи, далеко разносился по окрестным местам. Ночь и дождь не считались препятствием к оказанию почтения и благоговения св. мощам Преподобной Евфросинии. Массы народа не обращали внимания ни на какия стихийныя препятствия. Когда пароход после непродолжительных остановок продолжал плавание, стар и млад бежали по берегу за пароходом, перепрыгивая огороды, ручьи и канавы, хватали в бутылки воду из волн от парохода, промывали ею себе глаза и т.п. Можно было подумать, что к берегам Днепра стеклась вся Русь Православная. Во время следования св. мощей на пароходе совершались молебны, акафисты и всенощныя бдения. При остановках в назначенных по маршруту местах св. мощи Преподобной Евфросинии встречались епископами, духовенством со всем парадом от войск и учреждений и массою народа, расположившагося по откосам берега, на крышах домов, заборах и деревьях <…>. Нередко путь следования св. мощей от пристани к храму устилался полотном, которое приносили богомольцы. Во все время пребывания св. мощей в храме безостановочно совершались богослужения. Богомольцы к мощам прикладывали купленныя ими иконы и крестики, и сами лобызали [святые мощи] с чувством несказаннаго умиления и растерянности и натощак, пребывая по суткам не евши. К мощам спешили приложиться не одни православные, но и старообрядцы, и католики. <…> Благостный и кроткий лик Преподобной заставлял людей забывать у ея тела все распри и неурядицы жизни и спешить воздать должную дань ея подвигам любви – служения Богу и людям. Во время стоянок, когда св. мощи находились в храме, многим разрешалось заходить на пароход. И тут религиозное чувство народа проявлялось высоким образом: слезами, вздохами, просьбою помолиться за них, нежеланием сойти с парохода и требованием какого-либо предмета на память, хотя бы листочка от зелени, которою был украшен пароход. Нужно сказать, что действительно трудно было разстаться с местом, где стояли св. мощи во время плавания по Днепру. Это место даже сопровождавшим постоянно св. мощи казалось дивным, снимающим всякую усталость и дающим нечеловеческия силы. Приходилось в течение двух недель отдыхать не более 3-х часов в сутки и то – сном тревожным, но бодрость и желание удовлетворить религиозному чувству народа не оставляло трудившихся ни на минуту. Несмолкаемо подавались посещающим пароход слова утешения, пожелания, окропление св. водою, помазание маслом от лампады и зелень от украшений. В пути же проявился и отклик на чувство веры народной: в г. Могилеве явился на пароход за маслом от лампады Преподобной крестьянин Вейнской волости Могилевскаго уезда дер. Подгорья Лаврентий Гавриленок и заявил, что жена его Мария Титова, страдавшая рожистым воспалением, перешедшим в раны по всему левому боку и ноге, болевшая в течение двух месяцев и приговоренная всеми видевшими ее к смерти, исцелилась с приходом св. мощей Преподобной Евфросинии, которую она видела во сне во время болезни в феврале месяце, когда никто из них не знал, что пройдут по Днепру св. мощи, в следующем образе: «Будто едет какой-то источник на пароходе, дающий облегчение ея болезни». Когда она 1-го мая приложилась к св. мощам, почувствовала облегчение и теперь совершенно здорова. Разсказ сей записан мною 2-го мая в присутствии тайнаго советника П. М. Кошкина и жандармскаго полковника А. Д. Ковалинскаго. Та же картина и те же чувства проявлялись при следовании св. мощей сухопутным путем. Толпы богомольцев старались так или иначе принять участие в несении раки, счастием почитали идти, прикоснувшись к носилкам. Вот встречается крестный ход для смены священнослужителей, сопровождавших св. мощи. Во главе сего хода стоит дряхлый заслуженный протоиерей с крестом в дрожащих руках. Еле держит убеленный сединою старец крест, еле может передвигать ноги, но имеет намерение пешком сопровождать св. мощи. Идет, пока силы его не оставляют. Его отводят в сторону и усаживают на подводу, где, посидев немного, старец снова спешит принять участие в перенесении св. мощей. Бывший в первыя сутки сухопутнаго шествия безпрерывный дождь не остановил шествия, хотя уменьшил число сопутствующаго народа. Во время пути часто приходит на мысль «Головачев», несший св. мощи над глубинами Днепра. Так и стоит в голове выражение чувства энтузиазма и восторга народнаго, еще и теперь, кажется, ослепляет блеск золотых хоругвей, отражающих дневное светило. На сумерках кажется, вот сейчас засверкает своими огнями электрический крест над рубкою, в которой помещались св. мощи. Так дорого стало это место и так привык к нему за путешествие, что не разстался бы с ним. При встрече св. мощей крестным ходом из г. Витебска картина киевская снова повторилась с тою только разницею, что ровная местность не давала возможности окинуть взглядом народныя массы. Окна, балконы, крыши и в Витебске были усеяны народом, и нередко видны были слезы на глазах осенявших себя крестным знамением при виде св. мощей. Шествие замедляли воспитанники учебных заведений, отодвинувшие процессию крестнаго хода на большое разстояние от св. мощей. Торжественность всего шествия захватывала и создавала особый подъем религиознаго чувства, заставлявший забыть усталость после долгого пути. В Витебске на Соборной площади был устроен помост для мощей, духовенства и певчих. Во время стояния здесь мощей был отслужен благодарственный молебен за дарованную нам возможность видеть свою святыню вблизи к родным ея сердцу местам. После поставления св. мощей в кафедральном соборе и поклонения святыне я уехал в г. Полоцк (Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 31. С. 684–688).
Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского)
…После торжественного всенощного бдения служили молебны буквально целую ночь. Трогательно было видеть простую, крепкую, детскую веру белорусского крестьянства, особенно благочестие женщин (в белых самодельных костюмах), целыми часами стоявших в ожидании, дабы приложиться к святым мощам. Великая Княгиня Елизавета Федоровна, сестра нашей Императрицы, в сером форменном одеянии сестры своей Марфо-Мариинской обители (наподобие древних диаконис), всю ту ночь, не сменяясь, простояла у раки Преподобной, оправляя ее покров и служа крестьянам, – подавала им иконки, вату, омоченную елеем из лампады и пр.…(Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М., 1994. С. 190).
Воспоминания протопресвитера Георгия Шавельского
Не забыть г. Полоцку великих для него дней 20–23 мая. Небольшой уездный городок, он в эти дни нарядился и как бы расширился, приняв десятки тысяч богомольцев, стал многолюдным и шумным и при неумолкающем звоне колоколов, непрерывающихся и днем и ночью в храмах богослужениях зажил особенною торжественно-духовной жизнью. Полоцк, как будто забыв свое незначительное настоящее, вернулся к прежнему старому славному времени. Было время, когда велик и славен был Полоцк. Сверстник Новгороду, он в пору святаго Владимира стал стольным городом княжества Полоцкаго. Равноапостольный князь послал в Полоцк княжить своего сына Изяслава. Князь поселился в Полоцке. Где был князь, там были и другия власти. Тут же жили и епископы с многочисленным духовенством. Православные князья способствовали распространению и укреплению православной веры. Полоцк скоро стал славиться множеством православных церквей и монастырей. Вместе с политической и церковной славой высока была и торговая слава Полоцка: купцы полоцкие вели большия дела с купцами рижскими и заморскими; торговыя суда безпрерывно тянулись от Полоцка вниз по Двине в Ригу и обратно. Жизнь в Полоцке била ключом. Потом сменились времена. Полоцкое княжество потеряло самостоятельность; Полоцк стал переходить из рук в руки, подпадая под власть и Литвы, и Польши. Православная вера и ея исповедники подверглись притеснениям от католиков. Особенно тяжелая пора для полоцких православных настала с конца XVI века, когда король польский Стефан Баторий, отняв у Грознаго Полоцк, поселил в нем иезуитов и отдал в их распоряжение большия владения, в том числе и нынешний Спасо-Евфросиниевский монастырь. Ловкие, умные и настойчивые, они быстро стали распространять свое господство над православным местным населением. Иезуиты господствовали здесь до начала XIX века. <…> Тут была резиденция генерала иезуитскаго ордена, тут была иезуитская академия, тут был главный иезуитский монастырь, из котораго уже по всей России расходились эти ярые враги православной церкви. В 1820 г. иезуиты были изгнаны из России. <…> В 1833 г. значительно оживилась жизнь в Полоцке. В этом году был назначен в Полоцк православный епископ, поселившийся затем в городе. В Полоцке теперь стало два епископа: православный и униатский, при них – два управления. Незавидно стало в это время в Полоцке дело православия. Прибывший православный епископ Смарагд жаловался в письме Обер-Прокурору Св. Синода, что во всем Полоцке православных не более 400 человек, остальные – униаты, католики и евреи, что на совершаемыя им богослужения и ходить некому. С прибытием в Полоцк православнаго епископа спешно начались частныя возсоединения (отдельных приходов и лиц) униатов с Православною Церковью, а в 1839 г., в феврале, состоялось и общее возсоединение. Возсоединение произошло при торжественном богослужении, совершенном в Полоцком Софийском соборе тремя епископами: Иосифом Семашко, Василием Лужинским и Антонием Зубко с многочисленным духовенством. Возсоединение униатов имело огромное значение и для Православной Церкви, и для Русскаго Государства, так как униатов (русских, бывших православных людей) готовили к полному окатоличиванию и ополячиванию, теперь же они были спасены от такой участи. Возсоединение поэтому привлекло тогда к Полоцку внимание всей России. Но оно же послужило и к упадку города. После возсоединения Полоцкая униатская кафедра была закрыта, а православная переведена в Витебск. Полоцк после этого отошел в разряд обыкновенных уездных городов. Но Промысл Божий готовил Полоцку другую славу, которая открылась с перенесением в Спасо-Евфросиниевскую обитель мощей преп. Евфросинии. Основательница и устроительница Полоцкаго женскаго Спасскаго монастыря, Полоцкая княжна и великая подвижница преп. Евфросиния, после своего преставления сразу же стала духовной радостью и опорой для жителей Полоцкаго края. Впрочем, только что свершившееся в честь ея торжество показало, что вера в ея святость и в силу ея небеснаго заступничества жива не в одной Полоцкой земле, но и далеко за ея пределами. Наши читатели уже знакомы с историей разрешения вопроса о перенесении мощей Преподобной из Киева в Полоцк и с подробностями самаго перенесения. Нам хочется, не повторяя сообщенных уже сведений, поделиться с читателями теми чувствами, которыя невольно накопились в душе под впечатлением виденнаго и слышаннаго нами в дни чудных Полоцких торжеств. Само небо как будто способствовало тому, чтобы Преподобная со славою вступила в свой родной город и свою родную обитель. Мы [вместе с протоиереем Георгием в паломничестве был петербургский купец и сельский священник] выехали из Петербурга 19 мая при нависших со всех сторон тучах и сильном ливне. Сердце сжималось при мысли, что непогода помешает завтрашнему торжеству. 20-го в 5 час. вечера мощи Преподобной прибывали в г. Полоцк. Какова же была радость, когда на другой день утром уже на границе Витебской губ. проникшие чрез окно вагона яркие лучи солнца разбудили нас. На небе не было ни одного облачка, солнышко ярко освещало поля, леса и луга, красиво играя своими лучами на поверхности часто встречавшихся по пути озер и тянувшихся безпрерывною цепью полос уже выколосившейся ржи. Чем ближе мы подъезжали к Полоцку, тем сильнее начинало биться сердце. Наш поезд безпрерывно наполнялся пассажирами. На каждой станции прибавлялись десятки пассажиров; в большинстве случаев тут были крестьяне, случались и из других сословий – и все это были богомольцы, спешившие на Полоцкое торжество. Верстах в 50 от Полоцка перед нами предстала поразительная картина. По большой дороге, находящейся рядом с железнодорожной колеей, двигался крестный ход: впереди несли хоругви, кресты и иконы; за ними шли два священника в облачениях, а за священниками тянулась многотысячная толпа. Облако пыли по местам скрывало толпу. Из окон вагона, несмотря на шум поезда и стук колес, мы могли разслышать довольно стройное, дружное и мощное пение: «Преподобная Мати наша Евфросиния, моли Бога о нас». Как оказалось, этот крестный ход шел из Невельскаго уезда в г. Полоцк. Он уже прошел около 70 верст, все увеличиваясь и разрастаясь; оставалось ему около 50 верст. Он прибыл затем в Полоцк 22 мая утром, выросши в десятитысячную толпу. И эти люди под солнечным жаром в облаке пыли прошли более 100 верст. Шли тут не одни крестьяне, но и многие другие: учителя, учительницы, дворяне, семейства чиновников и пр. И такие крестные ходы шли из всех уездов, прибывая в Полоцк поочередно. Велика сила веры! Она укрепляет слабых, делает сильными немощных; она воодушевляет людей на подвиги; она же дает сердцу человеческому высшее удовлетворение, делает его участником высшаго из всех доступных человеку неземных наслаждений. Участники крестнаго хода с восторгом разсказывали, как приятно и легко было для них стоверстное пешком путешествие к Преподобной. Вот мы подъезжаем к городу. Показался Полоцк: впереди виднеется с подымающимися высоко к небу двумя башнями построенный в середине XVIII века иезуитами Николаевский собор, за ним другия церкви; справа вырисовывается в зелени Спасо-Евфросиниевский монастырь. Солнышко уже клонилось к закату, красиво освещая город. Мы опоздали к встрече. Мощи уже покоились в Николаевском соборе. При виде города еще сильнее забилось сердце. Вспомнилось прошлое: древняя слава города, труды и славная жизнь Преподобной, затем – потеря краем самостоятельности, иноземное господство, многовековое угнетение православнаго населения, надругательства над его верой, покорность и мужественное перенесение православными всех притеснений и несчастий; представилось настоящее: возвращение Преподобной в свой многострадальный город, радость православнаго населения по этому поводу и прочее. Чувствовалось величие и необыкновенная важность наступивших дней. Хотелось радоваться до слез. Вот и станция «Полоцк». Вокзал весь убран флагами. Встречая прибывающих на торжество, он нарядился по-великопраздничному. Оживление на нем небывалое: толпа встречающих, толпа приезжающих. На Вокзальной площади – длинная вереница извозчиков, точно это не в уездном городе, а в какой-либо столице. До города от вокзала около трех верст. Скоро мы выехали на дорогу, по которой только что проследовали мощи Преподобной. Широкий и прямой путь был весь разукрашен арками, флагами и зеленью. Вот и та арка, около которой произошла встреча св. мощей. Разсказывали, что величественность встречи была необыкновенной. Никогда еще не видел Полоцк подобнаго торжества. Толпа в несколько десятков тысяч человек во главе с Великой Княгиней Елисаветой Феодоровной, Королевой Эллинов Ольгой Константиновной, Великим Князем Константином Константиновичем и другими именитыми, прибывшими отовсюду гостями, а впереди – убеленный сединами Киевский Владыко митрополит с двумя архиереями, около сотни священников, протоиереев и архимандритов, множество диаконов и певчих вышли, чтобы встретить грядущую почить в Полоцке древнюю Полоцкую Княжну. Войска стояли шпалерами около пути. Впереди толпы виднелись учащиеся г. Полоцка. Толпа состояла не только из православных: тут были и старообрядцы, и католики, и множество евреев. Все они чтут Преподобную, для всех Она – желанная гостья. Когда вдали показалось шествие с мощами Преподобной, восторгу встречавших не было конца. Некоторые пали на колена, многие плакали от радости. Оркестр играл «Коль славен наш Господь в Сионе…»; священнослужители с хором пели величание Преподобной, а вдали из всех церквей раздавался торжественный колокольный звон. После встречи мощи Преподобной, сопровождаемыя архиереями, Высочайшими Особами и всеми встречавшими, при несмолкавшем пении и звуках музыки направились к городскому Николаевскому собору. На небе весело сияло солнышко, ни одного облачка не было видно – все они теперь убежали куда-то вдаль, чтобы не мешать солнышку смотреть на дивный праздник, чтобы не омрачать великаго торжества. А на лицах встречавших светилась другая, духовная, радость; эта радость проникла глубоко в душу и там разгоняла душевныя тучи. «Что теперь горе, нужда, житейския невзгоды и несчастья? Все надо забыть! Теперь с нами Преподобная, и мы около нея. Она нас защитит, поддержит, наставит, помолится за нас!» – так, несомненно, думалось многим, участвовавшим в торжестве. В конце одиннадцатаго часа ночи мы направились в собор, чтобы поклониться мощам Преподобной. Площадь пред храмом была заполнена народом. Против дверей храма, саженях в 20-ти от него, под шатром стояла икона Преподобной, около которой в лампадах горело множество свечей. Огни освещали и кроткий лик Преподобной, и лица окружавших икону: молившихся, коленопреклоненных, павших ниц и пр. А дальше от иконы во все стороны расположились богомольцы: одни сидели на земле, другие лежали, положивши под головы свои узелки, третьи стояли, беседуя друг с другом. Тишина и тепло в воздухе дополняли картину. Тихо, не волнуясь и не потухая, горели в лампадах огни; спокойно, спустившись широкими лентами, висели на арке против собора и на всех домах флаги. Из собора доносились звуки песнопений: там без перерыва, в течение всей ночи, служились молебны. Звуки были слышны отчетливо и далеко. А вдали, над р. Двиной, раздавалась песня соловья. Может быть, и он в эту ночь вместе с людьми славил память Преподобной. Из всех окон храма падали снопы света, а он, величественный, высящийся к небу, стоял под голубым необъятным небесным сводом, как огромная, дивная лампада перед Господом Богом. Не забыть этой картины. Точно это была пасхальная ночь, только еще более торжественная и величественная. <…> Посреди храма под красивым балдахином на высоком амвоне стояла гробница с мощами преподобной; впереди ея несколько огромных лампад, густо уставленных большими и малыми свечами; пред гробницей священник служил молебны: пел хор, тут же составившийся из богомольцев; по сторонам гробницы стояли два священника, помазывавшие елеем прикладывавшихся к святыне. <…> Обширный и высокий храм был буквально залит огнями от пылавших в лампадах свечей. Точь-в-точь, как в пасхальную ночь. <…> Дождавшись очереди, и мы припали к гробнице, облобызали голову и руки преподобной подвижницы. Благодарение Господу, сподобившему нас своей милости. Мы выходили из храма в конце двенадцатаго часа ночи. Толпа по-прежнему окружала гроб. По-прежнему безпрерывно служились молебны. На место уходивших прибывали новые, и так продолжалось до изнесения св. мощей из собора вечером 22 мая. 21–23 мая были днями торжественных богослужений. Ранним утром, в 5–6 ч., служилась собором священников ранняя Литургия, за которою всякий раз причащались сотни богомольцев. В 9 ч. утра начиналась поздняя Литургия архиерейским служением. 22-го Литургию совершал митрополит с двумя архиереями, а 23-го – с 4 архиереями. По вечерам служились не только в храмах, но и на площадях всенощныя. Богослужения продолжались иногда по пять-шесть часов. Но молящиеся выстаивали их. Трогательно было видеть, что Высочайшия Особы первыми подавали пример набожности. Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, Королева Эллинов Ольга Константиновна, Великий Князь Константин Константинович с двумя сыновьями [Великие Князья Игорь и Олег] всегда прибывали в собор к началу службы и оставались до окончания. Особенно отрадно, до слез, было смотреть на Великую Княгиню Елисавету Феодоровну. В своем белом монашеском одеянии, с кротким, дышащим неземною добротою подвижническим лицом, она, точно ангел с неба, слетела в Полоцк, чтобы увеличить светлое торжество. У нея хватало сил, не приседая ни на минуту, выстаивать продолжительныя службы. Она, кроме того, по ночам приезжала из монастыря, где имела пребывание, и подолгу молилась у св. гробницы. А в ночь на 23-е она присутствовала при переоблачении св. мощей, затем исповедовалась и в 4 часа утра приобщалась Св. Таин. Как простая богомолка, тихо, без свиты, она входила и выходила из храма, смешиваясь с толпою и своим кротким, ласковым, сердечным обращением со всеми разливая вокруг эту ласку и доброту, в которой так нуждаются и которой так дорожат человеческия души. А в течение этих дней все прибывали и прибывали в Полоцк и простые богомольцы, и именитые гости: военные и гражданские чины. Ежедневно с разных сторон приходило по нескольку крестных ходов, и с каждым крестным ходом прибывало по 5–10 тысяч человек. Теперь уже можно было сказать, что Полоцк никогда не видел в стенах своих такого стечения народа, пришедшаго не только из Витебской и соседних губерний, но и из Твери, с берегов Волги и других отдаленных мест; никогда не бывало в нем столько великих и сильных мира, столько Особ Царскаго Дома, сколько в этот праздник преподобной Евфросинии. И все прибывающие в город прежде всего спешили облобызать нетленныя останки преподобной подвижницы, поклониться пред гробницей ея. Князья и простолюдины, правители и подчиненные, богатые и бедные, святители и пасомые – все в эти дни были объединены одними чувствами, одним желанием: чувствовалась близость святыни, сознавалась правда святой по заветам Христа жизни, крепче верилось, легко жилось и больше всего хотелось еще раз припасть к нетленному телу преподобной и проникнуться духом ея заветов, чтобы жить и умереть подобно ей… Было 4 часа дня 22-го мая. Митрополит, архиереи и множество священников, Княгини и Князья, военные и гражданские чины уже были в соборе, переполненном молящимися. Около собора несметная толпа. Тут же целый лес хоругвей, крестов, икон – это крестные ходы, собравшиеся сюда, чтобы сопровождать св. мощи при перенесении их из собора на место вечнаго упокоения, в Спасо-Евфросиниевский монастырь. Сейчас начнется перенесение. Вот выходят из алтаря архиереи и становятся пред гробницею. Начинается молебен. Волынский архиепископ Антоний кадит св. мощи. Затем Князья, Княгини и священнослужители поднимают гробницу на плечи и в предшествии хоругвей, крестов и икон при пении «Преподобная мати наша Евфросиние, моли Бога о нас» износят их из собора. <…> Музыка играет «Коль славен», шествие направляется по большой дороге, с обеих сторон украшенной флагами и зеленью, к монастырю. Путь около 3-х верст. Впереди несут хоругви, кресты и иконы; за ними идут священнослужители по два в ряд, младшие впереди; потом на носилках следуют святыя мощи; за св. мощами – старшие священнослужители, архиереи, Князья, Княгини, гости именитые и др. А по сторонам и позади – несметная, необозримая толпа народа. <…> Что собрало сюда этих богомольцев со всех концов необъятной России, что их заставило переносить лишения в дальнем пути, труды молитвенные, что их заставляет теперь становиться на колени, лить слезы, рыдать и молиться, как не вера в правду Божию, как не жажда духовных, чистых радостей <…>?
<…> Никакими словами не изобразить той дивной картины, какую представляло перенесение св. мощей, не представить тех чувств, которыя выражались в лицах, взглядах и движениях богомольцев. <…> Медленно движется торжественное шествие. А по обеим сторонам дороги, в окнах, на крышах, на деревьях – везде народ… Далеко несется пение, звонят колокола… Несущие сменяются. Каждому хочется понести на своих плечах гробницу. Священнослужители уступают место мирянам. Члены Думы: граф Бобринский, Львов, Гижицкий, нарочно прибывшие на торжество в качестве представителей от национальной партии, долго несут святыню на своих плечах. Вот и монастырь Спаса показался. Здесь семь веков назад проводила преподобная свою подвижническую жизнь. Она основала эту обитель. И теперь сохранилась выстроенная ею церковь и даже ея келья. И вот она идет, чтобы упокоиться в своей же церкви и затем невидимой благодатной рукой управлять своей обителью. Вот и арка, устроенная монастырем, с надписью «Гряди, радость наша, преподобная мати наша Евфросиния». Около арки – владыка митрополит, окруженный духовенством в полном облачении. Рыдают монахини, вышедшия встретить свою первую игумению и небесную заступницу. Митрополит кадит св. мощи. А в это время Княгини и Князь принимают гробницу на свои плечи и вместе с другими несут ее дальше, вносят в монастырский собор и поставляют под балдахин на приготовленном среди храма возвышении. Сейчас же начинается торжественная всенощная, а после нея в течение всей ночи – служение молебнов для нахлынувшаго в храм народа. На другой день, 23 мая (день преставления преп. Евфросинии), была совершена всеми 5 архиереями торжественная Литургия, после которой св. мощи, по обнесении их вокруг храма, были внесены в малую, построенную Преподобною церковь и поставлены в приготовленную, роскошной работы серебряную раку. Преподобная почила в своем собственном храме. Кончились торжества. Но народ продолжал толпиться у церкви и в церкви; у раки, не переставая, служились молебны; богомольцы непрерывною цепью тянулись, чтобы еще раз приложиться к святыне. В этот же день вечером начался разъезд Высочайших Особ, владык и богомольцев. С чувством тихой радости и высокаго благоговения и мы втроем покинули ставший теперь нам особенно дорогим город. Пережитое было слишком величественно и утешительно, виденное – необычно отрадно, чтобы можно было не вспоминать о нем или совсем забыть его. Да, это был великий, чисто духовный, но в высшей степени отрадный и знаменательный праздник Белоруссии… Нет, более чем Белоруссии, – всей Русской земли, ибо Белоруссия – часть великаго русскаго народа, плоть от плоти и кость от кости его. Этот праздник показал, что жив Бог, жива в народе и вера в Него, что народ любит Бога и ищет Его, что народ хочет и жаждет духовных радостей и Божьей правды. <…> Оставляя Полоцк, мы из окна вагона не переставали смотреть на него. И когда верхушки полоцких церквей последними стали скрываться за лесами с наших глаз, мы благоговейно перекрестились. «Слава Богу, сподобившему нас великой радости! Слава Богу за все!» – эти слова вырвались у всех нас(Полоцкие Епархиальные Ведомости. 1910. № 33. С. 730–741).
|