Слово об отречении от мира и странничестве

В 960–980 годах активно процветала деятельность ктиторов Иверского монастыря, происходивших из царского рода,– Иоанна и сына его Евфимия[1], которые были учениками преподобного Афанасия Афонского[2].

Преподобный Евфимий, будучи еще в миру, поспорил с одним евреем и убил его, потому что тот похулил имя Христа. Тяжело заболев, он был исцелен Пресвятой Богородицей и, придя на Святую Гору, стал учеником великого основателя общежительного монашества на Афоне святого Афанасия.

Грузины назвали его новым Златоустом, потому что он перевел с греческого языка на грузинский все Священное Писание и другие книги.

* * *

Святой Савва Сербский был сыном царя. До пострига он носил имя Рацко, а отцом его был сербский царь Стефан Неманя. Вся его семья слыла очень благочестивой.

С детского возраста святой возлюбил ангельское монашеское житие. Когда в его отечество пришли святогорские монахи, среди которых был и один русский весьма добродетельный старец, и он узнал от них о жизни монахов на Святой Горе, его сердце было уязвлено Божественной любовью. Рацко плакал от умиления и просил добродетельного старца взять его с собой, когда они будут возвращаться на Святую Гору.

– Вижу, отец, что Бог, знающий глубины моего сердца и мое желание, послал тебя ко мне, грешному, чтобы ты наставил меня на этом Божественном пути. Итак, прошу тебя, научи, как уклониться мне от суеты мира и удостоиться той жизни, которую проводит ваша святыня. Ибо родители мои желают скоро меня женить, и потому я решил уйти отсюда...

Старец согласился быть его спутником и руководителем, угадывая в этом волю Божию и видя горение души Рацко, который придумал и план побега. Родителям он сказал, что желает пойти на ближайшую гору для охоты и немного развлечься. Отец дал ему свое благословение и столько слуг, сколько было необходимо. Ночью сей блаженный Рацко, а впоследствии святой Савва, когда его спутники уснули, встретился с упомянутым старцем, и они тайно ушли на Святую Гору.

В Старом Руссике[3]Рацко закалился как добрый воин и подвижник этого, не похожего ни на что мирское монашеского жительства. Родители его безутешно плакали. Отец повсюду разослал слуг, чтобы найти свое чадо. Для него это был не только прекрасный, возвышенный и чрезвычайно разумный сын, но и наследник его царства. Наконец стало известно о пребывании Рацко в Руссике, и три сербских князя приехали туда, чтобы забрать его. Но послушник Рацко, укрывшись в башне монастыря, просил своего старца срочно в ту же ночь постричь его в монашескую схиму.

Затем он написал родителям письмо о кончине мира и о вечных мучениях. Это послание так потрясло их и привело в такое умиление, что они и сами решили стать монахами. Мать ушла в женский монастырь, приняла ангельский монашеский чин и, богоугодно подвизавшись, отошла ко Господу. А отец, отрекшись от дворцов и царства и оставив своим преемником сына Стефана, пришел на Святую Гору, где встретился со своим сыном монахом Саввой. Их радость и умиление были неописуемы. Царь тоже просил сделать его монахом и получил имя Симеон. Так отец по плоти Симеон стал духовным сыном своего сына по плоти и духовного отца Саввы! Подвизались они в монастыре Ватопед[4], и оба, отец и сын, стали святыми[5]. Они основали знаменитый сербский монастырь Хиландар[6], место для которого предоставил в 1198 году монастырь Ватопед в соответствии с грамотой императора Алексия III Ангелоса.

* * *

Поистине достоин удивления преподобный Дамиан, друг преподобного Космы Зографского, подвизавшийся в святой обители Есфигмен. Он проводил чистое житие и имел заповедь никогда не ночевать вне своей каливы. Однажды, застигнутый ночью в дождь и туман в окрестностях Хиландара и не зная, где находится (из-за темноты и сильного дождя), святой возопил ко Господу: «Господи Иисусе Христе, спаси мя, погибаю». Тотчас Ангел Господень подхватил его, и он каким-то непонятным образом оказался перед своей каливой, цел и невредим. После успения преподобного Дамиана в течение сорока дней отцы монастыря ощущали благоухание, исходящее от его гроба, который находился на расстоянии одной мили от обители!

* * *

– Ты из какой деревни, старче?– спрашивали духовника Вениамина Кутлумушского, почившего в 1941 году в возрасте девяноста пяти лет.

– Я беженец,– отвечал он, имея в виду странническую жизнь всего человеческого рода и скоротечность сего временного бытия.

* * *

Примерно около 1835 года, через пять лет после освобождения Греции от турок, несколько сердаров[7] отправились в лесистый район Великой Лавры для охоты на диких коз. Как-то утром они неожиданно увидели недалеко от одной пещеры почтенного старца, совершенно обнаженного. «Благослови, отче»,– сказали они. «Господь благословит»,– ответил он и начал расспрашивать их о Святой Горе: что на ней происходит, как живут монахи и т. п. Они ответили, что кругом большое спокойствие после освобождения от турецкого ига и поражения турок.

– Кто такие эти турки и что это за восстание греков?– спросил пустынный старец.

– Ты не знаешь, старче, что мы, православные греки, пролили свою кровь за освобождение от турецкого ига?

– Нет, чада мои. Я ничего об этом не знал. Нас здесь семеро, и мы никуда не ходим и ничего не слышим,– ответил этот земной ангел и небесный человек.

Охотники взяли у него благословение и, пораженные, поспешили сообщить о своей встрече отцам и братиям скита Святой Анны. Отцы проявили к этому большой интерес. Многие из них собрались и вместе с сердарами поднялись на Афон, тщательно исследуя весь тот район, чтобы найти пещеру и этого удивительного старца. Но ни пещеры, ни старца они не обнаружили.

* * *

В келлии Святой Троицы в Карее жил папа-Кирилл. Это был человек очень приятный, доступный, благородный, весьма почтенного возраста, с совсем белой бородой и светлым лицом. Он казался олицетворением святогорцев. Со Святой Горы в мир он никогда не выходил.

* * *

Достойным удивления странником во Христе, презревшим славу мира сего, был иеромонах Иоаким из Святой Анны, американец, живший в келлии Рождества Богородицы. Он был братом по постригу моего приснопамятного старца, и тот постоянно рассказывал нам об этом редком человеке и послушнике.

Отец Иоаким имел большие заслуги перед Иерусалимской Патриархией и греческой армией, и потому у него было множество наград, которые он все вместе с крестом архимандрита посвятил иконе Святой Анны.

Приехав из Америки, где его прочили на высшие церковные посты, он подвизался под началом строгого старца и показал образцовое послушание. По собственному желанию отец Иоаким отказался от исполнения своих священнических обязанностей, чтобы жить как простой монах.

У него выросла длиннейшая борода, достигавшая до земли, как у древних святых подвижников. Заболев туберкулезом, он почил о Господе в 1957 году.

* * *

Совершенное странничество обрел Григорий-исихаст, владелец каливы Святых Архангелов в скиту Святой Анны. Происходил он из Спарты. На Святой Горе постоянно постился и предавался непрестанной молитве.

Он говорил, что будет брошен вместе с сатаной в геенну за презрение крестной жертвы Господа.

Все его любили.

* * *

Один старец-подвижник сказал:

– Как можно определить, что монах распялся миру[8]? Вот отец С. прожил на Святой Гope шестьдесят лет и ни разу не выходил в мир.

Еще он сказал:

– Похвалы и дифирамбы вредят монаху. Когда кто-то ищет похвалы, он похож на человека, который хочет поймать свою тень.

«Раз мой старец меня ругает, значит, он меня не любит»,– говорит послушник. Откуда же он может знать, что у старца на сердце?

* * *

Один хиландарский (сербский) монах в течение сорока лет не выходил из своей кельи!

* * *

Святой Леонтий из монастыря Дионисиат до самой своей смерти не знал, где находятся ворота монастыря, прожив в нем семьдесят пять лет.

* * *

Сто лет назад почил в мире в одной из калив Святой Анны сербский принц из знаменитого рода Бранковичей, в монашестве Феоклит. Он жил очень аскетично, совершенно отрешился от мира и нес великие подвиги, за что и был удостоен духовных дарований от их Подателя всемилостивого Господа.

* * *

Старец сказал:

– Монах, как только отречется от мира, вручает своих близких Богу и забывает о них. Тогда Бог берет на Себя обязанность им помогать. Так монах выходит из своей малой семьи и вступает в семью Адама. Он не вспоминает о своих сродниках и даже не молится о них особым образом, потому что, заботясь о них сам, он препятствует Богу взять о них заботу на Себя. Я во всех людях вижу своих родителей, братьев, племянников. Я даже прекратил общение с родственниками... Когда я не думаю о своих, тогда Господь подумает о них.

* * *

Добрую память духовного наставника и рассудительного духовника, человека ученого и издателя многих святоотеческих творений оставил о себе иеромонах Евфимий из келлии Креста в монастыре Кутлумуш. Приснопамятный рассказывал следующую историю:

«После освобождения Крита в 1912 году[9] турки продавали земли, находившиеся еще в их власти. Тогда к нам пришел один человек, брат которого подвизался монахом в нашем скиту, и настоятельно требовал денег, чтобы и ему купить на острове землю. Его брат не хотел давать ему, хорошо зная, что деньги монаха не принесут пользы его родственникам. Монах посвятил себя Богу. Тем не менее, убежденный другими соотечественниками, он согласился отдать этому мирскому брату все свои деньги. Но когда тот возвращался, в Фессалониках с ним случилось великое искушение и несчастье, он был убит, а все взятые им деньги пропали».

* * *

Старец Варфоломей родился в 1860 году на Святой Горе, когда его мать вместе со многими женщинами и детьми нашла там прибежище во время восстания на Халкидиках. Мать посвятила его Пресвятой Богородице. Преемником старца был иеродиакон Василий (Давилас,†1979), показавшим такое отречение от всего, что ни разу не выходил в мир и в течение сорока лет не отлучался из своей келлии даже в Карею.

Также совершенно отреклись от мира и его благ родные братья: Венедикт, Агафангел, Савва из келлии Успения Пресвятой Богородицы (Моливдоклисья) и иеромонах Григорий из келлии Святителя Николая в Карее, не выходившие со Святой Горы со дня своего пострига. Последний же, придя на Святую Гору в девятилетием возрасте, даже совершенно забыл все женские лица и только смутно помнил о своей матери.

* * *

Один древний старец, папа-Неофит из Святой Анны, по одной неотложной нужде отлучившийся со Святой Горы на один год, говорил мне:

– Хорошо бы никогда больше Пресвятая Богородица не посылала меня снова в мир.

* * *

Несколько лет назад умер преодолевший вековой рубеж (105 лет) старец Василий из Кареи. Он ни разу не вышел из своей келлии, чтобы спуститься в Карею. При этом он был вполне счастлив:

Даже если бы я имел десять жизней, то отдал бы их ангельскому монашескому житию,– говорил старец.

* * *

Девяностолетний папа-Никанор из Кавсокаливии рассказывал мне, что в их каливе жил монах Феолипт, достигший совершенного удаления от мира. В 1924 году он пришел из Малой Азии. Там он дал обет Богу, что если останется жив в этой войне[10], то уйдет на Афон и уже не возвратится в мир. И действительно, все в его роте погибли, и только он чудесным образом спасся. Придя в скит, Феолипт никому не сообщил о своем происхождении и ни с кем не знакомился. Его сестры из Серр[11] ходили в Командование, пытаясь узнать, жив он или мертв. Через два-три года они начали готовить коливо и поминать его о упокоении. Через десять лет к отцу Иоакиму в Карею пришел один человек из Серр, и так родственники отца Феолипта узнали, что он жив. Тогда в скит приехал его брат, чтобы встретиться с ним, но Феолипт сказал ему: «Зачем ты пришел, брат? Ведь я теперь монах».

Его просили выехать в Уранополис[12], чтобы сестры смогли увидеть его в последний раз, но он отказался.

С великим терпением переносил отец Феолипт множество своих болезней. Это был человек прекрасной души. Почил он в 1977 году.